Стоя на крыльце здания, Костя замечал, с каким любопытством рассматривают его жители. Новость о приезде принца быстро облетела деревню, и на возвышающийся холм приходили всё новые люди. Они собирались в стороне, наблюдая за ним, и обсуждали подробности резни, удивляясь тому, что принцу с сестрой удалось выжить в кровавой бойне. И от этих десятков глаз и струящегося шёпота, Косте было не по себе.
Вдруг какая-то старая женщина, выйдя из здания, бросилась на толпу:
– На что пришли посмотреть вы, отродья тьмы? – грозно кричала она, размахивая длинной палкой, которая опускалась на головы тех, кто не успел сбежать. – Ребёнок родителей потерял, выживал неделю с сестрой, пока мы его не нашли, а вы пришли ему косточки промывать? Знаю я вас, шакалов, вечером чесать языком будете. А ну, пшли вон, а то прокляну до десятого колена, и все белые пойдут!
Эти слова сработали действеннее посоха и оставшиеся рванули вниз, уводя за собой детей.
– Ты как? – обратилась ведьма к мальчику, её карие глаза победно сияли. – Тебя кто-нибудь обидел?
Принц в ответ лишь покачал головой. Больше всего на свете ему хотелось остаться одному, наедине со своей болью, чтобы никто не тревожил его расспросами. И Алефтина поняла, оставшись рядом, как верный страж, своим присутствием отгоняя сплетников. Она спасла его, не дав увязнуть в словах чужих людей, и потерять волю к жизни.
– Всё равно, – тряхнув головой, чтобы отбросить ненужные мысли, произнёс Костя, – я не позволю тебе её убить.
Он склонился над женщиной, на шее которой виднелись алые раны. Брат не жалел старческое тело, с силой вонзая в иссушенную кожу изогнутые когти. Даже удивительно, как она до сих пор жива: «Долг уплачен».
Но грохот падающих камней не позволил ему помочь Алефтине подняться. Принц обернулся, жёлтые глаза с вертикальным зрачком поблескивали в сумраке, словно два огонька.
«Я должен остановить его», – пронеслось в голове, хотя сердце не хотело верить в безумие брата, в то, что гнев и боль сломили сознание, выпустив на волю зверя.
«Спускайся, – приказал Костя, надеясь, что сможет сдержать чудовище, что воля вожака победит агонию чувств и заставит припасть к земле. – Давай же».
Шаркающие шаги за спиной мешали сосредоточиться, но отворачиваться было нельзя. Потеряешь контроль и всё, Данила сорвётся, сбрасывая чужое влияние.