– Когда очнутся мои наставители, пойдём искать записи Весела и Бела, – я встала с тёплой земли. – После – в «потеряшку», к Дремню и Дорогу. Записи пишущих способны понять лишь они сами. И пусть разбирают. А мы тем временем найдём одну мою знакомую безлетную. Хочу, чтобы она посмотрела на тебя и рассказала… что-нибудь хорошее. Или плохое. Но правдивое. Заодно и Стужу обсудим. И то, как устроить на него западню. Боюсь, без помощи безлетных нам тяжко придётся.
– А как мы её найдём? – поинтересовался знающий.
Я улыбнулась зверьку-безлетному:
– Ты же сможешь найти своего?
Вьюж привычно кивнул.
– Да и Шамира попросим на всякий случай, – подытожила я. – Пусть переплетает пути. Чтобы не просто найти, но и побыстрее добраться.
– А сейчас ты опять отправишь меня спать, а сама уйдёшь за новыми сведениями или догадками? – улыбнулся Зим, тоже встав.
– Да, – мне стало неловко оттого, что он так быстро всё понял. – Не усну, пока всё не обдумаю раз на тридцать. Меня беспокоит раздробленность Стужи. И очень хочется найти его всего. Да, ему не слиться в действительно мощное создание, но… Их же можно как-то использовать, да? – я посмотрела на Вьюжена. – Как помощников?
Тот наморщил мордочку, встряхнулся, и снова отцепил от себя хвост – и снова над пустынным городом заметался безумный странник. Безумный – но неопасный. Сейчас. А вот от Стужи…
– Дров наломают… – негромко заметил знающий, наблюдая за воздушными коленцами хвоста.
Мама в прошлую нашу встречу чётко сказала: кроме моих, нашлись ещё три дыхания, один зверь Стужи и мелочь всякая. Надо спросить, что за мелочь… и всё-таки – сколько. Хотя бы примерно сколько осколков Стужи найдено и уничтожено.
Хвост вернулся к своему хозяину, и Вьюж вопросительно посмотрел на меня: мол, есть ещё вопросы?
– Подумаю, – решила я. Искоса глянула на Зима и добавила: – Пойду пройдусь. И по новым знаниям – тоже. Пробежишься раз тридцать по известному – на тридцать первый обязательно наткнёшься на важную мелочь.
Так, например, в очередной раз не ощутив холода крови Стужи, я наконец смирилась с тем, что знающей никогда не буду чувствовать так, как живой искрой. Потому что во мне есть тот же холод Гиблой тропы, что и в Стуже, и прочих «недо-», и даже в ледяных паразитах. И он делает нас похожими.
А ещё, думая о помощниках Стужи, я вспомнила об одном говорящем – том самом, который когда-то подтолкнул Т