– Потерянного здоровья, говорят, не вернёшь, – наконец выдохнула она, с печальным стоном.
– Да, если искать его там, где потерял, а не в других – более благоприятных местах! – парировал Владимир. – Но я-то здоровье и вовсе не терял, а отдал его делу мировой пролетарской революции, так не забирать же мне его у неё обратно! Тем более, что она ещё и не наступила. Нет, голубушка, я лучше отниму себе новое, крепкое здоровье у капиталистического мира, что называется с пылу с жару, в его кузнице здоровья – Капри! Мировой-то империализм вовсе не такой доходяга, как нам вначале казалось! Чёрта с два!! Это ещё тот здоровенный пройдоха и плут! Но я «проведу» и его, как Одиссей циклопа Полифема! А ты, Надежда моя, должна ждать меня здесь хоть двадцать лет, как верная Пенелопа своего Одиссея (не сочти это за Одесский юмор), и вселять уверенность в других в моё воскресение из мёртвых. Надеюсь, что ты не умрёшь последней надеждой, а воплотишься в долгожданную радость моего «воскресения». Массы же не должны даже помыслить, что моего воскресения не произойдет, и уж, конечно, о том, что я, якобы спасая свою шкуру от болезни, променял их с потрохами на капиталистический земной рай! Поэтому архиважно, Надюша, – голос Владимира зазвенел надтреснутым металлом, – сохранить в полной конспирации от них, эту широкомасштабную историческую и жизненно важную операцию, которая должна предшествовать моему «Второму пришествию»! Здесь о моей подмене должны знать только ты, Феликс, Иосиф, Троцкий, Рыков, Каменев и Зиновьев. На сей раз, эти двое последних не проболтаются, не станут же они «рубить сук, на котором сидят». Все другие остающиеся – останутся, как и положено, в дураках!
– Уже и другие знают! – саркастически ухмыляясь, призналась Надежда.
– Кто?! – с неподдельным испугом спросил Владимир.
– Да вот помню, Анна Ильинична нам с Фотиевой как-то говорила: «Володю как будто подменили! В детстве чаще был тихий, послушный такой и вдруг на тебе: революционер-буян каких поискать! „Сорвиголова“ всемирного масштаба, ставший теперь вот и вожаком мирового пролетариата!» Кто мог подумать, что его редкие детские капризы вырастут до такого эпохально мирового масштаба?!
– В тихом омуте черти водятся! – с задорной ноткой в голосе произнес Владимир и предался озорному смеху, а затем, для полноты веселья, подняв вверх большие пальцы рук в жесте означающем, что всё обстоит великолепно, он приставил их к своей лысой макушке, изображая этим чёртовы рожки. Вдобавок, с дьявольской ухмылкой на устах, так мастерски скорчил рожу, что здесь и грима не надо!! Закончив представление, Владимир наставительно изрёк: – Вот почему, голубушка, нельзя даже временно оставить на моём месте живого двойника – в случае чего, он нам может показать «козью морду»!