Некоторые считают, что в книгах не может быть йоги как процесса. Его невозможно описать, поскольку он не вербализуем. Йогу нужно пройти, а не прочитать. Рерихам удалось описать и пройти.
Остановись в Верхнем Уймоне, Николай Рерих совершал конные поездки по окрестностям, староверы рассказали ему с Беловодье – земле счастья и благоденствия, он упорно её искал и скорей всего нашёл в долине у подножья г. Белуха.
г. Белуха. Фото Виктора Викторова.
В тех местах залегают белые каолинитовые глины, все ручьи речки протекая по ним их размывают и вода приобретает белый цвет. отсюда и название этих мест – Беловодье. По видимому Елена и Николай Рерихи там медитировали и общались с Учителем.
Но сам Рерих был выше этой суеты: тайные операции, финансовые коллизии не занимали его. В его голове царили мысли о будущих экспедициях, рождались образы для еще не написанных полотен и слова для новых книг. Продолжением и развитием той самой, отброшенной императором, программы защиты культурного наследия ему представлялся новый всеобъемлющий документ мирового звучания: «Договор об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников» – так он будет называться официально или же, без протокола, «Пакт Рериха». Именно тогда, в 1928 году, после возвращения из экспедиции, Николай Константинович начал работу над этим эпохальным документом. Государственные системы, которым всегда было «не до того», дали трещину. В 1935 году первые страны поставили свои подписи под этим историческим пактом. Договором, соединяющим мир за окном и волшебный мир Рериха.
Н. Рерих утверждал «Искусство объединит человечество. Искусство едино и нераздельно. Искусство имеет много ветвей, но корень един. Искусство есть знамя грядущего синтеза. Искусство – для всех. Каждый чувствует истину красоты. Для всех должны быть открыты врата „священного источника“. Свет искусства озарит бесчисленные сердца новою любовью. Сперва бессознательно придет это чувство, но после оно очистит всё человеческое сознание. И сколько молодых сердец ищут что-то истинное и прекрасное. Дайте же им это. Дайте искусство народу, которому оно принадлежит. Должны быть украшены не только музеи, театры, школы, библиотеки, здания станций и больницы, но и тюрьмы должны быть прекрасны. Тогда больше не будет тюрем.»