А у нас во дворе есть девчонка одна - страница 10

Шрифт
Интервал


Запахами добрыми наполнен
Мокрый мой, июньский мой лесок!

«Тут темновато, тесновато…»

Тут темновато, тесновато,
Тут сосны в полтора обхвата.
Дубы с корявыми руками,
С листвой почти под облаками.
Чтобы урвать луча полоску.
Орешник листья стелет плоско.
Обжив тенистые глубины,
Встают на цыпочки рябины.
А снизу травы повсеместно
И папоротники кривые…
Тут все растет и дышит тесно,
Тут птичьи голоса живые.
Не то что твой хваленый ельник:
В нем и кузнечики не пилят,
Он из субботы в понедельник
Простреливается навылет.

«Если сердце любимой ослепло…»

Если сердце любимой ослепло,
Друг не понял твой голос живой,
Если сделался горсточкой пепла
Не свершившийся замысел твой,
Не горюй, так бывает и с небом…
Видишь, вновь не в ладу с декабрем,
Все, что было задумано снегом,
Все упало на землю дождем.

«Самолет пошел на Богучаны…»

Самолет пошел на Богучаны…
Это старое ангарское село,
До бровей его снегами замело.
Там тайга, да Ангара, да все бело.
Сколько раз его пожарами пожгло.
Поднималось оно зло да тяжело,
Знало лишь силок, да вершу, да весло,
А какой там царь, какое там число —
То село и бровью не вело…
А теперь над ним свистящее крыло —
Самолет пошел на Богучаны…

«Невозможно поверить, что мы уже седы…»

Невозможно поверить, что мы уже седы,
Что ничто не вернешь…
             Вот опять, вот опять
Эта глупая птица из сада соседа
Третью ночь не дает мне ни думать, ни спать.
Сделай шаг, и безжалостной будет расплата.
Ну и пусть.
Не гожусь я, чтобы чахнуть в раю.
Назначай мне, ночной Мефистополь проклятый,
Час, когда ты потребуешь душу мою.

«Что случилось? Обагряя мглу…»

Что случилось? Обагряя мглу,
Пламя побежало по крылу.
Смерть… Неужто смерть – ее лучи?
Дай скорей мне руку. И молчи.
Помнишь, никогда мы не хотели
Умирать в беспомощной постели.
Лучше, солью заливая глотки,
Сгинуть в море на подводной лодке.
Иль пропасть, борясь, пока не поздно,
Где-нибудь у полюса во мгле
Или на космическом, на звездном,
Сделавшем работу корабле.
Даже здесь – на небольшой вершине,
В заурядной рядовой машине.
К черту! Что за бред? Я жить хочу.
Страшно? Ты молчишь, и я молчу.
Будь я летчиком, я б спас машину
Волею своей несокрушимой.
А сейчас над небылью повисли,
Вот она оскалом светит волчьим.
Да неужто правда? Зубы стисни.
Если время сгинуть – сгинем молча.
Может быть, силен молчаньем нашим,
Может быть, могуч доверьем нашим,