Дионис же, олимпиец младшенький, уродился не богом, а выкидышем. И опять же из-за царицы-ревнивицы.
Как прознала Гера, что Семела, дочь Гармонии, от громовержца ждёт ребёночка, так и спросила ту ласково:
– От кого дитя? От быка или лебедя?
И зашамкала пассия губками.
А Гера ей:
– Прекращай-ка ты зоопарк тут устраивать! Пусть уж ходит, как богу положено!
И засела та мысль занозою. И принялась Семела громовержца просверливать:
– Хоть бы раз пришёл ко мне в виде божеском! Не быком, не орлом, а суженым!
И явился к ней Зевс в полной выправке… да, запнувшись о порог, молнию выронил.
И шарахнула тут шаровая молния.
Заметалась Семела в пожарище. А как выкинула дитё недоношенное, так и сгинула в языках пламени.
Подобрал Зевс плод преждевременный, да и вшил себе в бедро правое. «Тут пока, – говорит, – посиди, Дионис Бедросович».
И засел Дионис в ляжке папиной.
А как сделал Зевс себе сечение кесарево, вышел в свет Дионис новорождённый и к бутылке потянулся ручками.
– Ух, мордастенький! – отец-роженик ему улыбается. – Вижу, быть тебе богом вина, красномордому!
И наказал в Орхомен снести грудничка ненасытного – к тётке Ино на воспитании.
И вот отнёс Гермес Диониса в дом тётушки.
Но наслала злопамятная Гера на мужа той Ино горячку белую. И схватил топор Атмант обезумевший. Да как начал крушить всех и вся, невзирая на личности.
Хорошо, Ино с младшеньким со скалы скинулись, не то бы и их порубал безумец горячечный.
А так утонули себе абсолютно целёхонькими и божествами морскими сделались.
Дионис же с той поры регулярно стал к бутылке прикладываться – за что и получил прозвище Бахуса.
Греки говорят, детской травмы последствия.
Хотя нрава Бахус был развесёлого. Круглый год он гулял по всей Греции да задорные вакханалии устраивал.
Веселился с ним народ, разлагался морально. А Дионис лишь на бесчинства людские любуется да упорных трезвенников карает.
Не пожелали, к примеру, дочери царя Миния с ним в вакханалии участвовать, вот и крикнул им Дионис: «Мыши летучие!» И повисли девицы, крыльями хлопая.