– Погиб наш воин! Взял удар на себя! – и под собственный оглушительный хохот, Аквинт утащил двух танцовщиц.
Утро Филоник встретил в полном физическом опустошении. Даже в бою он так не уставал. Личный секретарь трибуна сквозь сон шепнул ему, что Аврелий уехал за город и его не будет, но он, Филоник может распоряжаться этим домом как хочет.
– Может позвать юных танцовщиц? – спросил секретарь.
– Нет! Нет! – Филоник подскочил и моментально проснулся.
– Ещё трибун назначил вас центурионом второй центурии первой когорты, – и подал ему свиток.
Вторая центурия! Первая когорта! Это серьёзное повышение!
– Выпить и поесть!
– Уже на столе, рядом свежая одежда.
И уже уходя, добавил:
– Примпил Аквинт просил принять от него подарок, раз вчера вы не высказались в желании.
Филоник насторожился.
– Какой? Надеюсь, не молодые танцовщицы?
Секретарь усмехнулся.
– Вам понравится, – и удалился в одну из множества дверей.
Быстро, по походному позавтракав, Филоник во всем чистом вышел во внутренний двор и увидел подарок. Да, это действительно, не может не нравится! Черный молодой жеребец на тонких ногах блестел горячими боками на солнце. Под уздцы его держали двое. Теперь у него есть арабский скакун!
Центурион Филоник спал в объятиях Эпихариды. До рассвета ещё был час. На большом ложе в изголовьях стояли благовонья и еле-еле чадили. Балдахин над кроватью покачивался от сквозняка. От бассейна веяло прохладой и свежестью, спускавшиеся со стен листья хатиора и филодендрона давали ощущения присутствия в густом саду. Небольшая спальня была смежной с большой перистилью – внутренним двором с фонтанами и колоннами, под открытым небом стояли триклиния и лектусы с мягкими подушками для гостей. Отделанные бронзой и слоновой костью они выглядели массивно, но гости, приходившие к Эпихариде постоянно двигали их, и после их ухода был полный беспорядок. Вилла Эпихариды стоял в конце квартала Субура, среди садов и была не заметна с холмов, с большим количеством притонов и лупанариев. Это позволяло сенаторам, которые стали частыми посетителями у неё последние года два оставаться незаметными сколь пожелают. Они приезжали и по одному или впятером, обычно они прибывали к вечеру. Чаще других прибывали сенаторы Пизон с Флавием, а чуть позже подъезжали Антоний с Сенекой, который недавно стал в опале у Нерона. Хозяином застолий был брат Сенеки – Юний Галлион, который содержал дом и Эпихариду.