Но мы с вами уже знаем, откуда черпать силу. Мы должны сами себе явиться в роли спасителя, ведь уединение приведет нас только в пустой склеп забвения.
Вот мы и познакомились, а между тем, десять лет минуло…
Сейчас ты перелистнешь эту страницу и сможешь заново пройти этот путь по тонкому льду. Но уже самостоятельно. Знай лишь, что весна цикличная и всегда возвращается. Придется она и на этот раз, и заглянет в каждую душу, позволив томящимся так искрам свободно гореть негасимым огнем.
А лёд скоро растает.
Рабочее название сборника – «Сыростью». Это квинтэссенция заботливо и кропотливо аккумулированных стихотворений, написанных автором в период беззаботной юности и начала личностного созревания.
Он не претендует на роль откровения, способного навсегда изменить сознание, а несет свое целью лишь знакомство. На гениальность и массового читателя автор рассчитывает претендовать со вторым сборником.
Взяв эту книгу в руки не пытайся найти здесь хиты для ресторанной романтики, или рецепт зажигательной смеси, чтобы поджечь дом литераторов сегодня вечером. Скорее всего, что-то покажется тебе скверным. Но скверное оно, из-за молодости.
Да будет так.
Этот сборник для той категории ценителей, которые покупают лимитированные виниловые пластинки взамен музыки на электронных носителях, в надежде найти какой-нибудь раритет.
Так давайте же, попробуем подружиться и найти свой хит.
Или можете отбросить книгу, искрами ненависти наполнив глаза.
В ином случае, прошу любить и жаловать.
Когда человек из пребывания в «эфире безтворчества» становится поэтом? Что должно произойти, какие ниточки должны дернуться, а стрелки переключиться, чтобы человек встал на дрезину и покатил по поэтическим рельсам?
Я начал сочинять в 14 лет. До этой границы я просто много читал и мечтал писать прозу. Дело было весной, в апреле. Надвигалась Пасха. Я проводил время в гостях у бабушки, и почему-то сильно захотел сложить слова в рифмы. Ничего о стихосложении я тогда не знал, а ямбы, хореи, стопы и другие страшные слова были для меня на одном уровне с таблицами Брадиса.
Как—то раз я на посту
Вдруг подумал про еду,
Сразу вспомнил холодильник:
«В нём должна лежать еда».
Дверь открыл, и изумленье
Ну просто cбило с ног меня —