«Где же этот Андрей?» – сокрушалась Настя, которая все никак не могла его отыскать. Но вот, наконец, она догадалась проверить куст, подошла к нему и…
– Туки-та! – крикнул Богданов, неожиданно выпрыгивая из-за песочницы в двух шагах от Дерева.
У меня отвисла челюсть. Мало того, что Богданова не нашла ведущая, так еще и мы все, стоявшие так близко, не заметили, как он перебегал с места на место.
– Ты спасена, – мальчик подмигнул мне, и я улыбнулась в ответ, – подруга!
Два года спустя…
Красные ягоды так и таяли во рту. Я губами собрала последние с ладони и грустно вздохнула.
– Будешь еще? – Богданов забрался на самые высокие ветки боярышника.
– Давай!
Он спустился, и мы, как две птички, принялись есть мягкие ягоды.
– Сегодня надо написать сочинение по литературе, – ныл Андрей, выплевывая семена, – терпеть это не могу, а завтра еще и стих рассказывать!
Я хихикнула. Для меня не было ничего проще, чем рассказать стихотворение, а Богданов, несмотря на отличную память, был никудышным рассказчиком: его голос вечно «заклинивало» на одной ноте, и мой друг бубнил и бубнил ненавистные рифмы, глядя себе под ноги. Ольга Васильевна, наша учительница по русскому и литературе, с вечным тугим узлом волос на затылке, почти никогда не ставила ему больше тройки.
– Зато в математике ты – гений, – подбодрила я друга, – а я стою у доски, как дура, и ничего не могу решить.
– Просто ты гуманитарий, а я логик, – сказал Богданов. Меня всегда веселила его привычка с умным видом высказывать очевидное, – хорошая мы команда, не так ли?
– Ага! – мы ударили по рукам особым образом, как делали только мы двое.
– Я напишу за тебя сочинение, – подмигнула я Андрею, – не переживай.
– Правда?
– Конечно, я ведь постоянно списываю у тебя алгебру. Только я напишу не слишком хорошо, чтобы училка не догадалась.
– Класс! Четверки мне за глаза хватит, – Богданов отряхнул руки от мелких веточек, – кстати, у тебя есть что-нибудь новенькое?
Я поняла, что он имеет в виду статьи для вымышленного журнала. Мне нравилось представлять, что я работаю журналисткой и приношу свои работы на справедливый суд главного редактора. Им, конечно, был Богданов. Он относился к своей «работе» очень серьезно, внимательно читал статьи, и порой даже разносил их в пух и прах. Сначала я обижалась, но потом поняла, что, только научившись достойно принимать критику, смогу в будущем добиться успеха.