А потом у меня появились первые в этом мире собственные деньги, а с ними и надежда. Безумная, почти нереальная надежда…
Герцогского мишутку разглядели другие придворные, и я получила заказ сразу на трех зверят – двух таких же мишек и одного лисенка. Половина денег, как заведено, ушла в герцогскую казну, еще четверть оставшегося – управляющему и кастелянше за хорошее отношение и посреднические услуги, но даже за вычетом этого сумма по здешним меркам была очень солидной. Я демонстративно унесла деньги внутрь псиного жилища и спрятала узелок в соломе там, где обычно спал Мужик.
Несколько украдкой брошенных на меня взглядов, разочарованно-злобных и даже ненавидящих, яснее ясного показали мне, что расслабляться нельзя.
А вскоре произошло то, что разбило иллюзию безопасности и относительного благополучия в мелкие осколки.
Позже, много позже я поняла, почему именно я вляпалась в это… э… в эту пахучую субстанцию по имени герцог Иноворосс. То, что на первых порах меня спасло – легенда об эльфийском любовнике – то меня в конце концов и погубило.
Скорее всего, товарищ герцог недостатка в женском внимании отродясь не имел и сильно вряд ли заинтересовался бы новой служанкой, даже если бы она была королевой красоты.
Но тут такая фишка… эльфы, они ж не только законодатели мод в красоте, тряпках и здоровом образе жизни. Здешнее население свято уверено в том, что ушастые – непревзойденные гуру в сексе, отлично знают, что такое небо в алмазах, и, что важнее, уж никак не оставят даже временную человеческую любовницу без таких важных знаний в свете ублажения себя любимых.
Ну вы поняли, да? Плевать хотело это дерьмо собачье и на мое предполагаемое благородное происхождение, и на моего ребенка, и на мою репутацию, и на мою жизнь… и на свою жену!
Началось все с мелочей. Я вдруг почувствовала чей-то взгляд. Точнее, я стала чувствовать его постоянно, во дворе, в своей валяльне, и особенно на псарне – что самое странное! Но сколько ни оглядывалась – так никого и не увидела.
А взгляд преследовал, он становился все… настойчивее, я словно кожей ощущала жадное внимание, какое-то болезненное любопытство и сытую уверенность хищника – жертве никуда не деться.
Сколько я себя ни убеждала, что паранойя еще никого не доводила до добра, но через три дня такого “наблюдения” уже вздрагивала от каждого звука и с трудом подавляла желание схватить в охапку Кукушонка, забиться в самый дальний угол песьего дома и отгородиться всеми тридцатью девятью крокодилами…