Гостям не предложили чай. Не потребовали и разуться. Хозяйка спешно осмотрела улицу, и захлопнула за собой дверь.
– Миссис Монтегью, не могли бы вы…
Сухие руки старушки с силой толкнули засов в паз. Затем она развернулась с неясным торжеством:
– Я все видела, господа. В ту ночь, около памятника. Шла от почты – страшные очереди, вот и состарилась в них…
Джефф прочистил горло и шевельнул рукой, мол, продолжайте. И миссис Монтегью перешла к делу:
– Это были ангелы.
Мори приложил ладонь ко рту – еле спрятав свой смешок. Он сделал вид, что поперхнулся, и повернул лицо к стене. Джефф снова работал за них двоих.
– Не могли бы вы рассказать об этом чуть больше?
Иногда безумные на вид старушки и правда становятся свидетелями. Просто не могут внятно изложить, что именно стряслось.
Монтегью запрятала жиденькую прядь волос обратно под сеточку.
– Вы, наверное, подумаете, что старая миссис рехнулась. По первости я подумала – демоны. – Старушка положила одну ладонь на другую и погрузилась в себя. Потом спохватилась и жестом пригласила гостей присесть на скамью. Только детектив воспользовался приглашением. – Как увидела тени в ночи от крыльев, так и обомлела. Какие же ангелы ночью являются?
– Что же, преступников было несколько? Вы уверены, что это были именно крылья, а не, скажем, – Джефф с укором посмотрел на Мори, – металлическая конструкция?
– Так-то, может, и металлическая, – пожала плечами старушка, – сейчас и железо в воздухе летает, на все воля божья. В темноте-то не разглядишь, из чего у них крылья.
Джефф упер ладони в колени и выдохнул:
– Сколько их было?
– Четверо, четверо, – закивала миссис самой себе. – Размах такой, что луну закрыли! А силищ – немерено, так и схватили грешницу, так и потащили…
Она перекрестилась, а Джефф потер лоб:
– Вы хотите сказать, что эти, э-э, ангелы, забрали кого-то?..
– Вчера же и унесли, прямо с земли подняли, с брусчатки. Бездельницу и пропойцу! Попрошайку с угла на Бешковой, там, за гидрантом…
Джефф осторожно переглянулся с помощником – тот жадно вобрал воздух.
– Грядет час расплаты, – вдруг забормотала миссис Монтегью, широко расставив ноги. – Вся грязь Воньшека, всякий грешник, стяжатель, душегуб и лжец… Все они поплатятся, все-все. Лживая коза Генсби, вороватый Снорт и его сынок.... Все-е-ех унесут!
До того безобидное лицо вдруг растянулось в хищном оскале.