М-да, похоже, моя идея бесконтактного боя обречена на провал, с грустью подумала Мия. Все были в одном помещении, но между матами было достаточное расстояние, чтобы каждая пара занимающихся чувствовала себя изолированно.
Мия разглядывала обстановку, пока шла за девушкой к тренеру. Его место было слева ближе к окну, таким образом «соседи» по занятию были только с одной стороны и то слегка в отдалении от других. На мате стоял мужчина спиной к ним и, наклонившись вниз, что-то делал. Администратор крикнула:
– Ник, к тебе.
И тут мужчина разогнулся и повернулся к ним. «Вот, черт» была первая мысль, появившаяся в голове Мии, она даже сбавила шаг. «Милашка» Ник был ростом на голову выше Мии, с широченными плечами и руками размером почти с ее ноги. Сначала она подумала, что тренер лысый, но потом разглядела короткий «ежик» темно-русых волос. Чем ближе они подходили, тем больше он становился и заполнял все пространство вокруг, у Мии было ощущение, что она подходит к горе. У нее даже начала развиваться клаустрофобия. Девушка никогда не видела «качков» так близко, только по телевизору, даже в тренажерных залах, куда она раньше ходила не было таких, таких…Мия не могла подобрать ему подходящее определение.
Но это явно не Элвис, ошалело подумала девушка. Как можно назвать его «милашкой» недоумевала Мия. Верзила, здоровяк, или как известного актера – Скала, но никак не «милашка». Мия понимала, что ни за что не справится с ним, если придется. Обычного мужчину она могла хотя бы попытаться атаковать, сделать хоть что-то: лягнуть, укусить… Для «милашки» же это будет, как слону дробина…Так, стоп, Мия! О чем ты думаешь?! Успокойся, тебе не надо с ним справляться. Он тренер. Всего лишь тренер. За это время он глянул на нее на мгновение, а потом переключил свой взгляд на девушку администратора.
– Да, что такое – спросил Ник и тепло ей улыбнулся.
Девушка думала, что на сегодня удивления закончились, но она сильно ошиблась: его улыбка так разительно отличалась от внешности, что на этот раз она от неожиданности застыла на месте. Если его внешность была грубой: резко очерченные черты лица, как будто скульптор начал работу над ним, но закончил ее не до конца. Про него нельзя было сказать, что его лицо «будто вырублено топором», но и изящности или мягкости в нем не было. А вот улыбка была такой обаятельной и доброй, что составляло разительный контраст с его суровым видом.