Ей все-таки не удалось доехать до отеля. Ранним утром, на неприметном полустанке, команда контролеров вошла в салон и мгновенно поменяла свои кислые и не выспавшиеся физиономии на радостные и умиленные, видя сколько нелегальных пилигримов толпится в проходе. Облик же водителя по неотложному закону основоположника русской науки, гласящему «если в одном месте что убудет, то в другом присовокупится», произвел изменения симметрично противоположные. Водитель понял в достаточной степени отчетливо, что с частью уже таких родных денег придется расстаться, и с досадой надавил на педаль акселератора.
Спустя четверть часа ее недействительный билет был беспощадно опознан. Любые уговоры и даже слезы, невольно накатившие краем, не подкрепленные материальными доводами, не имели никакого действия – эпоха милосердия и сострадания в нынешнем обществе волчьего капитализма практически сошла на нет. Люди, которые обожествили ассигнацию, смотрят на вещи очень просто и открыто: для имеющего деньги уголки рта непроизвольно движутся вверх, для неимущего – вниз. Ничего сложного! Так что на ближайшей станции ОНА была препровождена к выходу и, собственно говоря, очутилась там, где должна была очутиться.
Автобус тронулся; ОНА осталась одна.
Раннее утро и горы, подернутые дымкой, пахнули свежей прохладой.
Невдалеке остановилась черная машина. «Кто-то устал петлять по серпантинам дорог и решил отдохнуть», – предположила ОНА.
Вокруг не было ни души. Стало немного жутко.
ОНА вспомнила как каждое лето, лет с десяти, ездила к бабушке на поезде; и ездила исключительно одна… Но то было другое время! Это было время, когда дети безбоязненно ходили в школу и до темна гуляли во дворе; и даже в такой необъятной стране отыскивали незадачливого вора, похитившего цветной телевизор или немецкий чайный сервиз, что случалось так же редко как встреча с шаровой молнией; и эти события еще очень долго обсуждались бабушками на лавочке у подъезда как нечто невероятное и небывалое.
То, что творилось сейчас, граждане с трудом смогли бы представить, даже если бы очень захотели! Нечто похожее может и имело место, но это было в какой-нибудь Америке, и в тех увлекательных тонах и красках, что присущи сюжетам о гангстерах и переодетых музыкантах.
Безобразие, которое происходило здесь, могло бы вызвать оцепенение даже у чертей, работающих в поте лица у котлов чистилища. Здесь вообще все делается серьезно, на совесть и с предельным максимализмом.