– Ты очень красивая! Древнегреческие скульпторы стояли бы в очереди, умоляя тебя позировать! – смеялся ОН.
– И еще, я предсказываю будущее! Не смейся!.. Я скажу тебе, что нас ждет! Ты выбросишь из головы выдуманные долги; приедешь ко мне в столицу; я закончу университет; рожу тебе девочку… да, непременно девочку! – и наша жизнь будет беззаботным парением орла и орлицы. Посмотри, как они кружат над пропастью, не делая не единого взмаха, как они прекрасны, и как им все легко дается! Звучит, быть может, вызывающе просто… но как приятно для женского уха!..
Где-то внизу, в ущелье, две величавые птицы продолжали парить в воздухе, разрезая крыльями седые торосы облаков.
ОН посмотрел на орлов, затем на нее, и с выражением мечтательности на лице положил руку ей на плечо:
– Потом построим маленький дом в лесу на берегу тихого озера и будем, сидя в одной лодке, удить на закате рыбу, и провожать солнце, уходящее за сосны, и слушать как тихо шумит камыш, прощаясь с последними лучами… А ведь здорово!
– Ещё бы не здорово! – подхватила ОНА. – Что скажешь?
– Надо подумать, – улыбнулся ОН.
– Ты, надо полагать, невнимательно смотрел на мою правую ногу – посмотри на левую! – ОНА засмеялась и повторно продемонстрировала ту сторону женской натуры, которая говорит сама за себя, не нуждается в пространных объяснениях и не требует теоремных доказательств.
– Ты умеешь аргументировать!
– Ну что, договорились?!
– Прости, дорогая, не могу!
– Вот балбес! Все-таки поедешь?
– Поеду.
Наступила долгая пауза. Каждый из них, уверенный в своей правоте, решительно выстраивал неприступные стены защиты и готовил к наступлению орды убедительных доводов, готовых обрушиться, отстоять и повергнуть неприятеля вспять…
Почему очень часть никто не желает признаться себе в том, что там, на противоположной стороне бранного поля, под «вражескими штандартами», – другая… своя… собственная правда, такая же абсолютная и непримиримая? Правда, за которую другая сторона готова сражаться до последнего солдата, до последнего вздоха… Почему никто не желает перенестись в то недалекое завтра, когда это поле будет усеяно окровавленными телами, и уже не отличить: где свои, а где чужие?.. Безответственно! Очень безответственно!.. Но так уж здесь повелось!
– Белый свет как белый холст – бери кисть и рисуй что хочешь. Все просто, и все в твоих руках! – не выдержала ОНА и продолжила, но уже тихо и спокойно. – Если, конечно, ты твердо знаешь, чего хочешь!..