Она послала еще: «Используй описание, которое она дала. Разошли его всем. Держи меня в курсе. Я буду у себя; придешь – стучи пять раз. А теперь живее!»
Фей зашевелился. Она подождала, когда связь между ними рассосется, и вернулась к событиям в яме.
Дженнер говорил. Она пропустила бо́льшую часть сказанного, да и не интересовалась, что он там несет. Пальцем она указала на огра, который стоял у нее за правым плечом, тот опустил свои когтистые лапищи Дженнеру на плечи и поднял его над полом, хотя тот брыкался как мог.
– Эй! Эй!..
– С тебя на сегодня хватит. Выведи его отсюда.
Огр закинул Дженнера себе на плечи и бережно понес по ступенькам наверх, прочь из ямы. Кирендаль шла за ним.
– Ды де божешь так босдубидь!
– У меня нет сейчас времени, чтобы ублажать твою оскорбленную гордость, – сказала она так тихо, чтобы Берн не услышал. – Пойди в бар, выпей. Перекуси чего-нибудь. И не скромничай, я угощаю. Главное, держи язык за зубами, и подальше от Берна.
– Я саб с ниб сбдавлюсь…
– Нет, не справишься. Заткнись. – И, протянув к нему худую, но удивительно сильную руку, она сжала его нижнюю челюсть так, что ногти вонзились ему в щеки. – И научись уже наконец мошенничать незаметно, а до тех пор к яме даже не подходи, болван.
Она махнула рукой, и огр поставил Дженнера на пол, легонько толкнув его напоследок коленкой под зад. Дженнер едва не кувырком влетел в Серебряный бар.
– Киренда-аль…
Берн стоял у края другой ямы для костей. Издевательская улыбка точно приклеилась к его лицу. Ее агенты стояли за его спиной, уткнув острия своих кинжалов ему в почки.
– Так что, Кири, можно мне пошевелиться уже? Или целый день так стоять?
Кирендаль издала горлом звук, который можно было принять за стон огорчения.
– Прошу прощения, Граф Берн, – сказала она и одним мановением руки отпустила агентов.
Граф подвигал плечами так, словно снимал накопившееся напряжение, и вдруг походкой крадущейся пумы двинулся к ней.
– Мне все равно придется его убить, – заговорил он почти весело. – Он оскорбил меня, и я просто обязан поквитаться с ним. Долг… э-э-э… благородного человека. Ты ведь понимаешь.
С этим Кирендаль, по крайней мере, знала, как справиться. Сделав к Берну шаг, она заглянула ему в глаза так, словно готова была растаять.
– Граф, прошу вас, – начала она и тут же коснулась его мускулистой груди своей тонкой рукой. – Окажите мне личное одолжение – забудьте о нем.