– Я надеюсь, что мы достигнем соглашения к завтрашнему дню, – заключает мать. Она прекрасна в рассветных лучах, темные волосы отливают на солнце, гнев уже скрыт, и лицо вновь спокойно. Я не нахожу слов и смотрю на нее с немым вопросом. Завтра? Помолвка? Когда никто даже не понимает, для чего?
– До тех пор не путайся под ногами. – Она снова отворачивается к зеркалу. Я не двигаюсь с места, так что мать повторяет резче, указывая на дверь: – Иди же. Мне сейчас хватает забот и без тебя. И не заговаривай с королем, если этого можно избежать. Ни к чему ему лишний раз убеждаться в том, какая ты простушка.
Я молча выхожу. Какое-то время стою в коридоре, размышляя об еще одном дне взаперти в спальне, и направляюсь к конюшням. Раз мать требует уйти с глаз долой, мой долг – подчиниться.
Редна быстро седлает для меня Желудя.
– Брат уже искал тебя здесь, – говорит тихо, чтобы не услышали менайские солдаты, которые чистят своих скакунов в другой стороне конюшни. – Лучше езжай поскорее.
– И на целый день, – соглашаюсь я.
– Там у тебя в седельных сумках сухофрукты и фляга с водой.
Я благодарно улыбаюсь. Редна треплет меня по плечу и передает поводья.
Я выезжаю из городка в сторону леса и веду Желудя быстрой рысью, пока дорога не сменяется узкими тропками. Деревья здесь растут далеко друг от друга, еще по-летнему яркое солнце обсыпало пятнами землю, усеянную листвой. Я еду в лощину, по которой мы с Желудем часто гуляем.
Сбежав так поспешно, не прихватив ни книгу, ни вышивку, я осталась без дела на весь день; не видно вокруг и целебных трав, которые я иногда собираю для нашей знахарки под деревьями и на полянках. Поэтому я просто сижу на прогретом камне, слушаю, как тихо жужжат вокруг насекомые и машет хвостом пасущийся рядом Желудь, и думаю о короле, его сыне и словах матери.
Мне не под силу разгадать мотивы гостя, это не вышло даже у королевы со всем ее Советом, так что вряд ли ответы отыщутся в лесу. Зато теперь я знаю, что мать настроена на скорейшее соглашение о помолвке. Поэтому теперь нужно придумывать, как вести себя при короле, чтобы он хотя бы не сразу стал презирать меня. Пусть он и отметил честность как что-то значимое, слова эти лишь политический ход. Сказать что-то хорошее и будто бы ценное обо мне при всем дворе, чтобы посмотреть, как мое семейство поведет себя в ответ. Король точно так же, как и они, вскоре решит, что я бестолковая, если уже не решил. И сын его будет того же мнения. И я не представляю, как от этого спастись.