– Я вот что заметил, – сказал Щукин. – Офисные работники всех народов и стран похожи. Ну как похожи все люди, которые занимаются одним видом спорта. Один тип фигуры, мускулатура, телосложение и т. д.
И офисные служащие примерно одинаково мыслят, имеют примерно одинаковые ценности, взгляды и т. д. Я много раз замечал, что наши офисники ничем глобально не отличаются от английских, американских, норвежских, любых. Могут быть разные убеждения, но не очень значительные. Ну как один штангист может любить розы, а другой не любить роз. Но это мало что меняет. И еще в офисной среде очень быстро распространяются разные духовные вирусы.
Это связано с тем, что офисный человек мгновенно подстраивается под среду. Это у него в крови. И еще офисники очень весомая сила, потому что у них деньги. И еще потому, что они быстро соображают в своей игровой горизонтали. И мало во что верят, потому что великие практики.
Я называю офисных работников «человек эффективный».
Мне кажется, в ближайшие сто лет все народы мира могут слипнуться в единую офисную кашу. И это будет глобальная жесть, потому что во всем мире тогда появится примерно одинаковое правительство. А то и вообще одно правительство во всех странах, потому что офисная среда постоянно структурируется и монополизируется. А глобальная монополизация – это мировое правительство и есть… И этот офисный вирус придет из больших городов, что много этих очагов инфекции.
РЕАКЦИЯ НА ДЕБИЛА
Профессор Щукин сказал:
– Я заметил, что когда сталкиваюсь с дебилом, я всегда начинаю выдавать провоцирующее поведение и начинаю его дразнить. А это неконструктивно, потому что дебил – это устойчивая конструкция. Его не передебилишь. Например, есть условный музей Градусникова. В музее один-единственный экспонат – первый в мире ртутный термометр, изобретенный человеком по имени Градусников. Этот музей Градусникова хочет, допустим, организовать встречу с детьми, которая совершенно тебе не нужна, потому что далеко ехать и детей там будет пять человек. Ты сдуру соглашаешься. Музей начинает с требовать от тебя сто сканов паспорта, фото его не устраивают, сто тысяч других справок, прививок и бумажек. Потом начинает требовать полный переречь всех мыслей, которые ты скажешь детям. Начинает требовать генеральную репетицию выступления на пять человек. А тебе ужасно хочется сказать, что директор музея – дебил. Но сказать этого нельзя. И в другой раз ты отказываешь сотне нормальных организаций из опасения, что там тоже будет такой дебил.