– Отойди! – пытаюсь оттолкнуть, упираясь руками в мощную мускулистую грудь. Несмотря на бушующую во мне ярость, отмечаю гладкость и упругость его кожи. Мне нравится ощущать под своими ладонями игру мышц.
– Запомни, – наклоняется ко мне, опаляя горячим дыханием, – Ты дышишь, пока пробуждаешь мой интерес.
– А что потом? – вонзаю ногти в его кожу, – Убьешь меня? Как прикончил моего жениха? – ему не больно. Я лишь распаляю зверя.
Мое сопротивление как комариный укус. Даже с места его не сдвинуть. Захочет убить, свернет шею двумя пальцами, даже пискнуть не успею.
– Постарайся, прояви фантазию, – порочная ухмылка появляется на идеально очерченных губах. – Иначе…
Теперь вижу в металле жажду, желание. И мое тело отзывается на физиологическом уровне, тянется к палачу. Ярость. Похоть. Ненависть. Между нами летят искры. Я хочу причинить ему боль, сильную, чтобы завыл, и в то же время хочу, чтобы обнял, заключил в свои стальные объятия и укрыл от безжалостного мира.
– Иначе, что убьешь меня? – усмехаюсь в его пылающее яростью лицо. Моя злость прогоняет страх. В этот миг я сама зверею. – Так чего тянешь? Тебе за мое спасение никто не заплатит! Решил запугать, использовать пока выкупа ждешь? Так сорри, разочарую, денег не дадут, – еще сильнее вонзаю ногти в грудь, чувствую, как разрывается кожа, как горячая кровь течет по пальцам.
Инстинкт самосохранения во мне умер. Я подвожу палача к краю. Распаляю пожар, неконтролируемое пламя, которое сейчас меня уничтожит.
– Заплатят? – злобно усмехается. Кулак над моей головой вонзается в стену, он бьет по ней нещадно, с остервенением, со звериной, нечеловеческой жестокостью. – Все у тебя сводится к бабкам? Да, ваше сраное величество? И женишку своему сосала ради красивой жизни? – кулак продолжает крушить стену над моей головой.
Закрываю глаза. На лицо и голову сыплется розовая штукатурка. Прилипает к мокрым волосам. Ощущение, что надавила на больную мозоль, так он осатанел. И хорошо! Если не физически, то хоть морально задела. Удовлетворенно скалюсь.
– Даже если не бабки тебе нужны. Это ничего не меняет, – говорю, когда череда ударов прекращается. Он дышит тяжело, с надрывом. – Стараться проявлять, как ты там выразился фантазию, для чего? Если ты уже меня приговорил? – поднимаю голову, смотрю на него с вызовом. Ничего не могу с собой сделать, адреналин бежит в крови, мне уже не страшно. Я готова к любому исходу. Даже если это последние минуты моей жизни.