Следующие два дня были выходными после командировки. Первые полдня тенью шаталась без дела по квартире. Потом поверхностно навела уборку, чтобы хоть чем-то занять себя и отвлечь от мыслей об одном и том же. Съездила на фитнес, снова вернулась в пустую одинокую квартиру и решила, что меня просто сожрёт это одиночество-сволочь, и набрала номер Любы.
– Алло, – ответила она.
– Привет, – сказала я в трубку.
– Приветик, – отозвалась подруга. – Отоспалась после перелёта?
Я позвонила ей вчера, рассказала, что долетели мы хорошо. От диалога отказалась – Люба, как обычно, спрашивала обо всём. На то, наверное, она и подруга. Но я слишком устала, чтобы трепаться по телефону, да и настроение было не для бесед, сказала ей, что хочу спать, и попрощалась.
– Ага, – ответила я ей. – Уже задницу отлежала. Слушай, Любк, а ты чё сегодня делаешь?
– Я? Да ничего. Димка занят сегодня, не приедет. Буду в телек залипать и тухнуть.
– Предлагаю тебе позалипать в него у меня, – сказала я. – Под винишко. Как ты на это смотришь?
– Я на это не смотрю! – ответила подруга. – Я уже собрала чемодан со сменными трусами и тапками и вылетаю. А чё за повод?
– Да без повода. Что-то так погано на душе, – грустно отозвалась я.
– Та-а-ак, ясненько, – прокомментировала моё высказывание подруга. – Грусть-тоска тебя съедает?
– Она, сволочь. Жить не даёт прямо.
– Супервумен Любовь уже спешит на помощь. Кстати, о помощи – вино самой выбрать?
– Да, только не бери дешевое. От него зубы потом синие.
– О-о, это не забыть. Покупали мы такое, потом к Стасу с Деном на свидание не поехали, врали, что заболели, потому что и зубы, и губы синие были, словно мы осьминога сожрали живьём, – засмеялась Любка, и я вместе с ней.
Было такое. Ещё в студенческие годы экономили на всем подряд, а вина уж очень хотелось. Сладкий и недорогой мускат оказался попросту с красителем, и действительно было похоже, будто мы как минимум глотнули синих чернил, как максимум – загрызли осьминога или кальмара.
– Да-да, – засмеялась я. – Не повторяй ошибок прошлого. Жду.
Повесила трубку и задумалась. А что ей говорить и чего не говорить об этой командировке? Я врать-то не умею вовсе, у меня на лбу бегущей строкой горит, что я что-то натворила. Подошла к зеркалу и глянула на себя. Ну да – вид такой жалкий и виноватый, что так и хочется спросить у этой лЭди в зекрале: ну и чей котёнок обосрался?