Смотрит твёрдо и непреклонно своими чёрными глазами, сжимая в кулак ладонь, лежащую на столе.
Роняю стакан на стол, чувствуя, как отнимаются ноги и руки.
Минуту смотрим друг на друга. Мои глаза в панике блуждают по его лицу в поисках подсказок…
– Ты… дашь мне… развод?.. – спрашиваю севшим голосом, вдруг наполняясь леденящим страхом.
– Нет, я расторгаю наш брак, – говорит он, сохраняя каменное выражение на своем красивом и таком отстранённом лице. – И возвращаю тебя отцу.
– Расторгаешь?.. – шепчу, проговаривая эти ужасные в своей простоте слова. – Возвращаешь?..
– Да, – говорит он, глядя на меня исподлобья. – У нас нет детей. Я имею на это право. Твоё приданое я уже вернул. Фатима собрала твои вещи…
Смотрю на него с таким ужасом, что он замолкает, сжав губы. Мой рот сам собой открывается, чтобы я не умерла от удушья. А когда делаю вдох, из глаз катятся слёзы, за ними следует судорожный выдох.
– Ты сейчас шутишь?.. – спрашиваю вибрирующим голосом. – Шутишь, да?..
Он запрокидывает голову и глубоко вдыхает. Его грудь поднимается и опускается. А когда он снова на меня смотрит, я вижу это в его глазах.
Это не шутка!
Не… шутка!
– Тебе пора домой, – говорит мой муж отстранённо, продолжая удерживать мой взгляд своим.
Вскакиваю и сметаю со стола свой завтрак.
– Опозоренной?! – ору, ударяя руками по столу. – Что ты делаешь со мной?! Что?!
– Мира, – гаркает он, вскакивая тоже. Его стул падает и ударяется о стену. Он упирается кулаками в стол и мрачно сообщает: – Я вернул приданое тебе. Ты обеспеченная женщина…
Запрокидываю голову и начинаю реветь, пошатнувшись.
Я никогда не плакала вот так. Как в последний раз. Навзрыд. Наизнанку.
Срываюсь с места и начинаю всё крушить. Швыряю на пол всё, что попадается под руку. Посуду, еду, приборы.
Кажется, я сошла с ума…
Я не контролирую себя. Будто смотрю со стороны на то, что творят мои руки.
– Прекрати… – с рыком требует Марат, обхватывая меня руками и прижимая спиной к своей груди.
Как стальными тисками.
Его шумное дыхание обжигает мой висок. Меня колотит и трясёт. Ору, выворачиваясь и брыкаясь, но он сильнее. Ору и рыдаю. Рыдаю, потому что…
– Я не хочу! Слышишь?! – кричу, вцепившись в его запястье.
Я ненавижу себя. Забыв о Заре, презрев все мыслимые человеческие достоинства, охрипшим голосом ору:
– Не хочу! Не хочу! Мой дом здесь!