Ауры некромантов не видны другим магам, но для подобных отщепенцев – как маяк в ночи. Говорят, у чистых магов жизни так же, но кто их вообще видел-то, магов жизни, Марсель вот – ни одного.
Но… внучка маршала и приближённая дама её величества.
Но… они одной крови и знают это.
Он не понял, кто первым потянулся к другому, но простое соприкосновение губ было равносильно ударившей в крышу молнии. И это подумал он, который всегда смеялся над поэтами, рассказывавшими про эти самые молнии и грозы! А потом вокруг поднялся ураган – и поглотил их обоих.
* * *
– Мы лишились разума, – пробормотал он.
Ничего видеть не хотелось. Потому что сейчас она скажет, что он оскорбил её… или что-нибудь ещё, такое же меткое.
– Не говорите так, пожалуйста, – тихо прошептала она.
И коснулась кончиками пальцев его щеки.
Уф. Значит, можно и посмотреть. Вот кто бы сказал, что на него так разрушительно подействуют эти прозрачные глаза, эти бледные губы, а брови с ресницами у неё, оказывается, вовсе бесцветные, и кожа тоже – очень светлая, как будто её обладательница вовсе на солнце не бывает. Знатная дама, куда деваться.
Он дотянулся губами до её щеки, виска, того места, где возле уха были мягкие завитки волос. Слов не было, не было – и быть не могло.
– Почему я ничего о вас не знаю? Я знаю всех выдающихся обладателей… нашей силы, – требовательно спросила она.
– Наверное, потому, что во мне нет ничего выдающегося? – улыбнулся он.
Всё же, ни происхождение, ни род занятий никогда не мешали ему заполучить понравившуюся девицу. Амулет, слава господу, работает, вреда он никому не причинит – чего себя сдерживать? Но сейчас…
– Неправда, есть, – улыбнулась она в ответ. – Я вижу.
Марселя угораздило родиться от случайной встречи вдовы торговца тканями с местным колдуном.
Тот колдун был почти мифической личностью – все знали, что он существует, знали, в каком месте окрестного дремучего леса живёт, и очень хорошо представляли, с чем следует к нему идти и как обращаться – но никто, ни одна живая душа, не мог рассказать никаких подробностей о встрече с ним. Ни – как он выглядит, ни – как смотрит, ни – какой у него голос. Поэтому когда матушка в пылу ссоры обозвала маленького Марселя колдовским отродьем и велела проваливать к отцу, он сначала не понял, о чём вообще разговор – потому что она отродясь о колдуне не упоминала, никак – ни предметно, ни случайно. Старший брат Симон тогда прямо репьём к матушке прицепился – а чего это малой у нас колдовское отродье, вроде с виду – обычный, ни в чём совсем уж странном замечен не был. Мать обоих половником побила да со двора прогнала – не морочьте, мол, голову, не ваше дело – они и пошли. Симон был сильно старше, ему уже сравнялось восемнадцать, совсем взрослый, он вовсю в лавке работал, да и своих дел хватало – припустил по улице, только и видели его. А Марсель крепко задумался.