Адриана – единственная ведьма в ковене, которую опасались все, включая её мать, Пелагею. Она слыла невероятно злопамятной, жёстко мстила любому, даже близкому, улучив подходящий момент и загнав жертву в капкан. И лишь мне, единственной из рода, всё сходило с рук. Адриана будто не замечала моей порывистости.
Так вот, бабуля улыбалась, когда я что-то ей выговаривала, а другие в то же время холодели от ужаса. Потому я не сомневалась, что вольная трактовка нашей родовой тайны, которую принято называть проклятьем, в моём исполнении будет воспринята бабулей вполне сносно.
– В редкие дни отдыха от сотворения всеобщей справедливости на исходе века, – вещала я задушевно, – в средствах великая мощь ограничена, зато с фантазией и желанием поиграть у неё всё в полном порядке. Сила приметила водную ведьму из Кубков, расставила на неё, в переносном смысле, сети, и получила улов. Теперь все женщины нашего рода обречены соблюдать договор между той ведьмой и магией, пока не исполнится некое условие. Главным хранителем тайны назначена Пелагея. Но самое чудовищное то, что никто не знал ни тайны, ни условия, кроме хранителя. Вроде как, всё само собой образуется.
– Проклятье Тёмной мощи – невероятно сильно! – восхитился свёкор, его поддержали родственники со стороны мужа.
Хотелось сказать, что объявить войну могуществу, такому, каким наделены Кубки, может только равноценное могущество, а не абсолютное, каким была Тёмная мощь, однако, я не стала пояснять. Напротив, пока за столом стоял гул, я вспомнила, как на пятисотом дне рождения Пелагеи, которое я посетила прямо перед тем, как началось судебное разбирательство, Адриана, в который раз за свою жизнь, демонстративно удалилась с торжества. Кто-то спросит: «Зачем приезжала?», да только не члены нашей семьи. Все, кто носил имя Кубок, знали, что Адриана невероятно коварна и дальновидна, и раз уж вытворяла такое – значит точно понимала для чего. Но Пелагею, как хранительницу условия, такое поведение не трогало.
Что касаемо меня, то в тот день рождения прабабушки я просто ела вкуснейший пирог, с засахаренными мухоморами, и ждала исход Адрианы. Можно сказать, что традиция, – а сие правильнее всего назвать именно так, – носила в себе предсказуемый, но фееричный характер. В тот год Адриана не разочаровала, и вылилась за порог стаей птиц, сотворённых из воды, над которыми сияла радуга.