Я наблюдал, как улыбка угасла на милом детском личике, а глаза потухли, стоило на крыльце появиться миссис Стервелле.
─ В нашей собаке блохи не водятся. ─ Съязвил я. ─ Как, впрочем, и на ней.
─ Это неважно, мальчик. ─ Анастасия грозно взглянула на дочь. ─ Немедленно помой руки и переоденься!
Я чуть не завыл с досады. Эта леди калечила собственного ребёнка, лишала его таких необходимых детских радостей.
Вечером, дождавшись отца я предложил ему… удочерить Ли.
Папа долго смеялся, до слёз. И, несмотря на все мои доводы, как это можно сделать (начиная от похищения и заканчивая судебной тяжбой, где наше семейство обвинило бы семейство Саливанов в жестоком обращении с ребёнком), порекомендовал держаться от маминой подруги подальше.
─ Потерпи немного, сын. Завтра вечером они улетят. И, даст бог, мы их больше не увидим.
─ А Ли? Что будет с ней?
Отец вздохнул.
─ Боюсь, она превратится в эгоистичную маленькую стерву, в точную копию своей маман. Она выйдет замуж за очередного лорда и будет несчастна, но даже не поймёт этого потому, что не узнает другой жизни.
Я ворочался всю ночь, жалея несчастную малышку. А утром миссис Саливан принялась паковать чемоданы, сетуя на отсутствие в нашем доме прислуги. Ли я не видел до самого отъезда. Она была наказана за те счастливые мгновения, которые пережила впервые в жизни.
Когда водитель отца вынес багаж, тётушка Тиси повернулась в мою сторону.
─ Надеюсь, мальчик, ты принял к сведению все мои замечания. Вот список книг, которые тебе стоило бы прочитать. ─ Она протянула лист, исписанный мелким почерком. ─ Если мы встретимся, лет через десять, ты сможешь поразить меня хотя бы умом и эрудицией.
Я открыл рот, чтобы высказать всё, что накопилось, но промолчал. Всё-таки меня хорошо воспитали. И спорить со взрослой дамой, даже если та самая дама являлась скверной и злой, противоречило правилам хорошего тона.
Лет через десять…
Тиси, как в воду глядела!
Прошло десять лет
Я не собирался показываться в Эмиратах, но мой первый самостоятельный проект требовал серьёзных доработок. Так хотелось закончить его самому, без помощи отца, но сроки поджимали, а некоторые детали вызывали сомнения.
Я вошёл в очередной родительский дом, и тут же замер на месте. Рядом с сияющей мамой восседала её лучшая подруга. Отдать должное миссис Саливан, она, наконец-то приобрела женственные округлости и уже не так напоминала швабру из нашей кладовой. Вот только серый цвет лица остался неизменным. Да и выражение на том самом лице осталось прежним. Протянув руку, она выдавила подобие улыбки.