Молодой человек подавил дрожь. Он натянуто кивнул.
– В таком случае мы останемся. Но убивать никого не будем, – он опустил взгляд на девушку, и в ее влажных карих глазах отразились его эмоции. Она едва заметно кивнула в знак согласия.
Девушка с волосами-колючками пожала плечами.
– Я буду убивать, если потребуется. Но я знаю наверняка, что никто не платил за мое воскрешение. Итак, какого черта я снова дышу?
Ее взгляд цвета тикового дерева горел огнем, который был мне хорошо знаком: несгибаемая сила духа. Она была из тех, кто гнет свою линию до последнего. Прирожденный боец. И судя по ее жилистому телосложению и рельефным мышцам рук, она была более чем в состоянии двинуть кому-нибудь в челюсть раз или два.
Напряжение, сковавшее мои плечи, исчезло, и я приподнял бровь.
– Двое членов гильдии узнали о твоей смерти и попросили меня воскресить тебя. Они практически угрожали мне расправой, если я этого не сделаю. Иов и Эмелия, как правило, всегда добиваются своего.
Ее рот приоткрылся.
– Иов и Эмелия – наемники? Твою ж… Запишите меня. Где они?
Посмеиваясь, я покачал головой.
– Всему свое время.
– Меня ты пока еще не убедил, – Квинтус пристально посмотрел на меня, а затем окинул взглядом моих братьев. Моя улыбка превратилась в оскал. – Почему я здесь?
– Таковы были условия сделки. Наш клиент хотел, чтобы ты умер, а затем воскрес и жил с осознанием того, что тебя убили.
Он ненадолго задумался над моим ответом, а затем высоко вздернул подбородок.
– И что, ты теперь наш предводитель? Да я тебя даже не знаю.
Калем зашипел и тут же шагнул вперед.
– Следи за своим тоном, – его ноздри раздулись, а свободный пучок светлых волос на затылке угрожал рассыпаться от резких движений. Ртутные ободки его радужек вспыхнули. Он всегда был готов броситься в драку при первой же возможности.
Озиас схватил Калема за плечо и удержал на месте, в то время как Кост незаметно придвинулся ближе.
Должно быть, на меня повлияла внезапная вспышка гнева Калема или очевидное презрение Квинтуса, или, возможно, напоминание о том, что Дарриен может работать против нас даже в этом. Но какова бы ни была причина, во мне вспыхнула жажда жестокости, и я вытянул руку вперед. Меня так и подмывало сжать пальцы в кулак, чтобы приказать собственной крови в теле торговца остановиться. Фантомный ожог отозвался болью на внутренней стороне моего запястья.