– Боинг двухэтажный, вмещает пятьсот двадцать два пассажира, год выпуска 1988.
– У-у, какой старенький, – равнодушно прокомментировала я.
Места в этот раз нам достались классные. Правда, иллюминатор находился над крылом с прикреплёнными к нему двумя подрагивающими двигателями, загораживая обзор бескрайнего неба, зато это с лихвой компенсировалось большим свободным пространством вокруг нас. Кресел перед нами не было, мы сидели в первом ряду второго салона, что позволяло вытянуть ноги во всю длину. Сразу за короткой перегородкой находился запасный выход, а за ним простирался передний отсек лайнера. Двигатели уже работали, услаждая слух приятным гулом, обещавшим мягкую посадку в аэропорту «Шереметьево» всего через два часа пять минут. Правда, этот гул перекрывался хрипом радио, бившим нам прямо в затылки. Время от времени сквозь хрип прорывался голос командира корабля. Хоть и приходилось напряжённо прислушиваться, всё же все поняли, что самолёт готов к взлёту, вот только переждём грозу. Командир не обманывал, по наружным стёклам иллюминаторов косыми струями хлестал дождь. Конечно, ничего, переждём, а то ведь самолёту нужно делать разворот прямо над Чёрным морем, а там, как было сказано, крутит смерч.
Время летело быстро. Собеседник у нас был очень интересным. Американец, как позже окрестили его мы с подругой. Он был одним из тех людей, с которыми легко общаться с первой минуты, будто вы знакомы не один год. Среднего роста, среднего возраста, вот только телосложения не среднего – живот вздымался горой, хоть стакан чаю ставь. Но полнота совсем не делала его пассивным и неповоротливым. Живые чёрные глаза, выразительная жестикуляция и быстрая речь выдавали в нём человека энергичного и решительного. Он возвращался к себе на родину. Теперь его родиной была Америка. Раньше – Россия. Мне было любопытно узнать из первых уст, а как там живётся нашим.
– Давно в Америке? Привыкли уже? Язык освоили?
– Да, конечно. Так уже больше десяти лет. Да там все наши. Весь Брайтон—Бич говорит на русском. Идёшь – доброе утро, доброе утро, о, привет!
– У вас там кто-то был уже? Было где остановиться?
– Да, были друзья. Да к тому же я – еврей, – сообщил он доверительно, лукаво сверкнув глазами.
– Трудно было?
– Поначалу да. Что только не приходилось делать, чем заниматься! С официанта начинал. Конечно, надо попахать, чтобы чего-то добиться. Просто так ничего не даётся.