А ещё мамка сказала, что купит мне платье скоро. С васильками!
Хорошо бы, а то мне вся одежда достаётся от Валерии, которая, когда маленькая, как я была, это всё носила. А я не хочу.
Эх, построить бы шалаш прямо тут, в комнате, чтобы Ванька не мешал. Я бы там рисовала рисунки и жила бы сама. Всё равно никому я не нужна. Им все вещи и игрушки покупают, а мне – нет».
Юлька подошла к окошку, отодвинула занавеску и прижалась лбом к стеклу. По двору бегали куры, а за изгородью проглядывалась часть примыкающей к дому пыльной дороги. На противоположной стороне с длинным прутом в руке стоял Мишка – сосед, ровесник Юлии. Рядом с ним топталась его младшая сестрица.
– Леру-у-ся! – крикнула Юлька, отлепляясь от окна. – Можно я гуля-я-ять!
– Холодно на улице! – глухо отозвалась старшая из своей комнаты.
– А я одену-усь! В кофту!
– Ну одевайся.
Через пять минут безуспешных поисков Юля нарисовалась на пороге комнаты Леры.
– Помоги мне кофту найти, – попросила она.
– Ты какую-нибудь вещь можешь не потерять? – поинтересовалась Валерия недовольно. – Возьми старую Ванькину, она ему мала, в ящике сверху лежит.
Юлька кивнула и убежала, но через несколько секунд снова раздался её рёв:
– А-а-а-а-а, Леру-у-уся! Она не застёгивается! У неё пуговицы на другой стороне!
Когда же с горем пополам старшая помогла Юле одеться и проводила в сенцы, входная дверь распахнулась и в дом энергично вошла Нина Петровна.
Девочки глянули на мать встревоженно – обычно с фермы она возвращалась много позже.
– Так, – сообщила Нина Петровна, вешая плащ, – я только что из района, нам всё подтвердили. Мы уезжаем в Германию.
– А папа? – Лера от растерянности ляпнула первое, что пришло на ум.
– Папа никуда не денется, не волнуйтесь, поедет как миленький.
– Но… – начала Валерия и осеклась.
А Юлька, напротив, обрадовалась. Не зря она недавно хотела с инопланетянином улететь. Вот теперь и полетят!
– А когда? – спросила старшая, хватаясь за соломинку.
– Сказали, от трёх до пяти месяцев, – пояснила мама. – Так что готовьтесь!
– Я же школу не успею закончить.
– Там доучишься.
– Но я же… – У Леры встал в горле ком, она покраснела, кровь ударила в виски.
«Как же так? – беспорядочно толклись мысли. – А Максим? А физрук? А учёба в институте?!»
– Ничего, перетопчешься, – добавила Нина Петровна, недовольно наблюдая за реакцией старшей дочери. – Своего голоса у тебя пока ещё нет, восемнадцать исполнится, тогда и будешь кочевряжиться.