– Тогда кто ты такой, чтоб вопросы мне задавать? – усмехается он. – Ну, если не хочешь, можешь не говорить, я не знаю как это у тебя получается, только я тебя еще там узнал. В овраге. И не по браслету, а по голосу и по поведению. Ты Эзарт, и я тебе обязан жизнью. Уже два раза.
Мы несколько минут сидим молча, пока я перевариваю, насколько близко от провала был сегодня.
– Ладно, говори, почему убежал, а я сам решу, кто виноват. И учти, до правды я все равно докопаюсь.
– Мне секретарь подсказал, Руиз. – Помолчав, признается Трик. – И плащ дал, и усы наклеил. И велел его связать и укрыть. И ключи дал. Только он не виноват, что мне посочувствовал, у него у самого мать далеко, он ее пять лет не видел. Не надо его наказывать.
Ну и Руиз. Пригрел же я себе змею на груди. А ведь еще год назад он буквально молился на меня. Откуда столько перемен за такой короткий в сущности период? И я тоже хорош, живу здесь уже три недели, а до сегодняшнего дня ничего не замечал. Хотя мне пришлось все три недели посвятить себя стройке башни. И не только днем, когда там работали каменщики, но и ночью, когда все тайные приспособления делали специально привезенные мною для этого минироботы.
– Я расскажу тебе потом про Руиза, он меня сегодня не только предал, но и хотел убить. – Устало говорю Трику, поднимаясь с земли. – Пойдем, нужно спешить.
Решение пришло ко мне, пока я сидел на пригретом весенним солнцем камне, разглядывая скорбную усмешку Трика. Кажется, он сегодня тоже сделал для себя немало открытий и это пошло ему на пользу. Ну держись, изобретатель, похоже у нас с тобой неслабые противники.
Трик о чем-то задумался, топая за мной по тропе, и очнулся только тогда, когда я, бдительно осмотревшись по сторонам, полез в кусты. Он оторопело обернулся, чтоб убедится, что мы действительно находимся не возле парадного входа в мой замок.
– А где это мы? – растерялся изобретатель.
– Иди сюда, – сердито зашипел я, – да потише.
Трик покорно следовал за мной и только около расщелины, когда я отодвинул огромный камень, на всякий случай приставленный мной к отверстию, тихо спросил:
– Ты хочешь меня тут запереть?
Я повернулся к нему и внимательно посмотрел в глаза. В них не было страха, только горечь и разочарование. А вот это он зря. Я ведь еще ни разу не дал ему повода плохо подумать о себе.