Опускает руку и поднимается.
– Вставай, нам нужно убираться отсюда, – приказ привычным тоном.
Хватаясь за стену, исполняю сказанное.
В комнату входит один из людей Ратмира. Они перебрасываются парой слов на незнакомом языке.
Ратмир кивает в сторону двери, а я стою не двигаясь.
– Что теперь будет?
– Ничего.
Бесит.
– Я хочу знать, что дальше. Суд? Следствие?
Смотрит как-то устало.
– Нет.
Словно разговор ему наскучил, двигается в коридор. Я обгоняю его, преграждая путь.
– Скажи, что дальше! Дядя Коля в полиции работает и так это не спустит мне с рук! – кричу, а голоса нет. Вместо него с уст срывается противный скрежет.
Сама не понимаю, почему что-то требую от него. Отлично знаю, что он ничего мне не должен. Но в его руках власть над моей судьбой. Вдруг он захочет воспользоваться ею? Мне и за это спасение нужно отрабатывать долг? Похоже, одной жизнью не расплачусь…
– Он уже не твоя проблема. Забудь о нём.
Хмурюсь. И всё? Так просто? Сабуров пришёл – и злого дяди больше нет?
Оглядываюсь и вижу ещё одного. Отчим лежит в коридоре без сознания. Либо перепил, либо Ратмир ему помог, сразу после того, как ему открыли дверь.
На моём лице омерзение. И ненависть.
– А с ним что?
– А чего ты ему желаешь? – вопрос демона-искусителя.
Кусаю губы и стону от боли, позабыв про лопнувшую губу. Прикрываю рот рукой, из раны заструилась кровь.
Но мне так страшно было произнести вслух правдивый ответ.
Сдохнуть я ему желаю.
Сабуров читает это в моём взгляде.
Вновь что-то коротко и тихо говорит своему человеку. А затем как ни в чём не бывало смотрит на меня. А я ведь не знаю, что он ему приказал. Только догадываюсь.
Убить? Мороз по коже.
– Ничего не желаю. Пусть гниёт здесь, – запоздало отвечаю, надеясь, что именно этот ответ он примет. А не тот, что увидел в отражении моих зрачков.
Но Сабурова заинтересовали мои эмоции. Их происхождение.
– Он тебе что-то сделал? – щурит взгляд.
Я опускаю веки. Не хочу, чтобы он нашёл ответ на свой вопрос.
Сделал. Испортил мне существование постоянными домогательствами, зародил внутри ощущение испорченности.
Только честно ответить стыдно. Мерзко даже говорить вслух о том, что отчим видел во мне женщину с раннего возраста. Будто я в этом виновата. А не его больной мозг.