Мы работаем с Утой. Она удивительно хорошая, очень простая и, кажется, я ей нравлюсь. Вечером мы сидели на лавках. Пели песни. Я смотрела в его сторону. Он ходил вокруг в своей зеленой тельняшке и откровенно скучал. Почему-то он не присоединяется к компаниям.
10.07. Мы уже освоились с работой. Начали говорить на производственные темы. Говорят, вчера на совещании бригадиров ребята возмущались, что выполняем бесполезную работу. На что ВВ сказала: «Не рассуждайте». Сил у меня не хватает, несколько раз левая рука отказывалась держать носилки, под левой лопаткой сильно болит. С лопатой работать легче, пота вытекает больше, но зато нет этой боли. А бригадир Фаргат все время пристает: «Возьми носилки. Встань на носилки». Даже Ута сказала: «Нехороший человек».
Сегодня на работе было весело. Все бригады были в одном месте. Мы работали втроем: Соня, Таня и я. Самые веселые хохотушки. Около нас всегда шумно и многолюдно, как на сабантуе. Шутим, язвим, смеемся. Смешил нас Гера, «рыцарь печального образа», и Володя Александров, веселый парень, великолепный организатор, очень эмоциональный. Работали мы дай бог. Гера наблюдал за мной и, наконец, глубокомысленно изрек: «Ты мне напоминаешь маленький комнатный экскаватор». Галка задумалась на секунду, Гера возник: «Ты стоишь, как задумчивый пылесос». Мы катались со смеху. Начальство ругается, ходит недовольное, все покрикивает, чтоб работали. Потом убирали территорию лагеря. Вечером было холодно, но все равно собрались у вагончиков и снова пели. Удивительно музыкальные собрались ребята.
Сережу часто замечаю рядом с Утой, и это портит мне жизнь. Как-то в вагончике разговорились.
– Красивый мальчик, – сказала Ута о Сереже. – У него будет много девочек. Нехороший он. Я ему сказала: «Я тебя люблю». Он сделал так (она удивленно округлила глаза).
– Он тебе нравится? – спросила Сонька, знающая о моих переживаниях.
– Не, его не можно любить! – спокойно, как-то слишком утвердительно возразила Ута.
– А мне он нравится, – сказала я.
– Нет. Нет – без удивления ответила она.
Мы часто говорим допоздна, нас удивляет ее знание психологии людей, умение высветить характеры.
11.07. Питаемся мы в поселке, ходим туда три раза в день. Сегодня недалеко от столовой местные женщины плевались и называли наших друзей фашистами. На лице у немецких ребят отразилось страдание и чувство вины. Я была возмущена. Потом поняла: для этих женщин война – не такое уж далекое прошлое, как, например, для меня. Живы те, кто воевал, пережил оккупацию, живы те, кто потерял родных в этой войне. В школе и институте работают фронтовики. Среди соседей, родственников есть участники прошедшей войны. Они еще относительно молоды, а раны болят серьезные – вот в чем штука.