Берды-Белеберды-Ибн-Оглы, да-да, так звался грозный пёс, имея на такое имя все заслуженные права, решил твёрдо, что он сидит на больном кочане, из которого исходило зловоние и, что его необходимо срочно лечить. Неизвестно ещё, когда хозяин объявится, чтобы самому осмотреть больного.
Негодяев, вытянувшись меж двух капустных грядок, был плотно накрыт оконной рамой и фикусной кадкой, только голова торчала, покрытая рыжими волосами и редкой, такой же рыжей бородёнкой. Его приоткрытый рот с тонкими губами, источал едкий перегар первача и кислой капусты.
«Надо кочан спасать!» – видя, что капуста только наполовину белая, а остальное всё ржавое и значит гниёт и воняет, вот такое заключение сделал пёс и полез на соседнюю грядку, где большинство белокочанных «голов» были уже сняты и рыться в земле, там было гораздо удобнее. Он повернулся задом к кочану и сильными лапами стал швырять землю прямо на рыжую голову Негодяева, издавая сиплый, грозный рык.
Когда голова скрылась под кучей земли, пёс сошёл с грядки и, приблизившись, опустил голову. С большим усердием, часто и громко чихая, сторож огорода тыкал чёрным носом жирный, навозный чернозём. Плотно истыкав земляную кучу со всех сторон, пёс сел рядом, чтобы передохнуть.
«А теперь полить…, кочан полить нужно!», – соображал пёс и, натянув тяжёлую цепь, потащил будку в дальний угол огорода, где деревянная бочка, до краёв наполненная дождевой водой, подпирала ветхий забор.
Налакавшись в большом количестве воды, кобель снова тащил дом через грядки, срубленные кочаны скатывались вниз, оставляя свои тонкие, лебяжьи шеи в сырой, холодной земле. Пёс долго не опускал высоко задранную лапу, пытаясь со всех сторон облить чёрную кучу. Наполовину ржавый, «больной» кочан был плотно укрыт и обильно полит заботливым сторожем огорода. Ещё посидев некоторое время с «больным», пёс встал и дёрнул железную цепь – собачий дом медленно уползал на своё постоянное место, в самый конец огорода.
В этом огороде пёс жил уже два года. Была глубокая, холодная, осенняя ночь. Гремя цепью по доске, уставший, он забрался в будку и улёгся на, видавшие виды, старую овечью бурку чабана, привезённую новым хозяином с Кавказа. Положив медвежью голову между лап, пёс уткнулся мордой в эту тёплую бурку, вытягивая из неё родной запах далёкой Родины, и стал медленно погружаться в беспокойный собачий сон.