Погрузившись в мысли, я даже не заметила, как начала улыбаться.
Лоренц встретил меня на вокзале:
– Привет, Жанна! Как добралась? Устала? – сказал он, обнимая меня.
– Нет, все в порядке, – я обняла его в ответ.
– Тогда может сразу поедем на Рождественскую ярмарку?
– С радостью!
Мы взялись за руки и пошли к его машине.
На ярмарке в Гебрунге не было катка, поэтому мы просто гуляли, пили горячий глинтвейн, ели Crêpes с нутеллой.
– Я рассказал родителям, что ты приезжаешь, – сказал Лоренц, пока мы стояли у стойки и ели.
– Ммм, – промычала я, пережевывая блин. Но даже если бы мой рот не был занят едой, я бы все равно не знала, что ему сказать.
– Моя мама позвала нас завтра к себе на обед, – продолжил Лоренц. Он перестал есть и смотрел на меня выжидающе.
– Хм… Это очень любезно с ее стороны, – наконец ответила я.
– Да, было бы невежливо отказать, – Лоренц почти что давил на меня.
– Лоренц, тебе не кажется, что это слишком быстро? Я ничего не имею против твоих родителей, но мы ведь сами знакомы всего пару месяцев, – начала я.
– Жанна, здесь нет ничего страшного, мы просто с ними пообедаем. Это ничего не значит.
– Ладно, – согласилась я. В конце концов Лоренц был прав, для немцев было такое в порядке вещей.
Родители Лоренца были довольно приятными людьми. Его мама, женщина лет шестидесяти – Марта – была ко мне очень мила, и мы практически сразу же нашли с ней общий язык. К тому же она очень вкусно готовила. Петер был немного старше матери и вел себя более сдержанно. Правда он пытался подколоть меня по поводу моей религии, но я не восприняла это всерьез и думаю, что он это сделал не со зла.
В остальном визит прошел хорошо и к концу обеда Марта даже сказала мне, что если я соберусь возвращаться на родину, чтобы забрала Лоренца с собой, не то он будет страдать. Мы все над этим посмеялись.
После того визита Лоренц стал чаще говорить на серьёзные темы, что он уже хотел бы жениться и когда-нибудь хочет иметь детей. Я же никогда ничего не имела против замужества и семьи, но когда-нибудь намного позже в будущем. Мне тогда только исполнилось двадцать один. Он же был на девять лет старше меня и уже видимо хотел постоянства. Однажды, когда я напомнила ему о контрацепции, он сказал мне, что я «убиваю все желание».
– Лучше я буду убийцей желаний, чем убийцей детей! – честно и довольно резко ответила я.