До отъезда в Сорренто оставалось еще пять дней. Я чувствовал себя как тинэйджер перед первым свиданием. Это меня немного раздражало. В моменты просветления – очень редкие – я говорил себе, что сошел с ума.
За два дня до моего отъезда прибыл Джек Максвелл, чтобы заменить меня во время отпуска.
Я работал с ним в Нью-Йорке в 1949 году. Он был неплохим газетчиком, но его таланта хватало только на новости. Он не отнял у меня много времени. Джек достаточно хорошо выглядел, был достаточно приятен в общении, достаточно хорошо одет, и вообще у него всего было достаточно.
У меня возникло предположение, что я нравлюсь ему не больше, чем он нравится мне, и это заставило меня отказаться от слишком радушного приема. Но, проведя с ним в офисе два часа, я решил, что мы могли бы вместе поужинать.
– Отлично, – сказал он. – Посмотрим, что может предложить этот древний город. Предупреждаю, Эд, я не жду ничего, кроме самого хорошего.
Мы пошли к Альфредо, где была лучшая кухня в Риме, и я угостил его порчетта – молочным поросенком, поджаренным на вертеле, частично выпотрошенным и нафаршированным печенкой и зеленью. Короче, это было нечто.
После того как мы поели и допили третью бутылку вина, мы стали друзьями.