Он откладывает ложку, вытирает губы салфеткой и жестом приглашает меня занять второе кресло. Я молча делаю это, ставлю поднос на колени, а потом перекладываю его на пол, прислонив к креслу. Мне никак не удаётся расслабиться и прекратить ёрзать. Последний раз я так дёргалась на выпускных экзаменах.
Ксандр задумчиво смотрит на меня и молчит. Мой взгляд падает на коробку с лекарствами, которую я в прошлый раз оставила прямо на полу.
– Тебе же нужно выпить антибиотик, – спохватываюсь я.
– Мне нужно просто выпить, – он кивает на бутылку шампанского на подоконнике, ту, что вчера забрал из погреба.
– Не думаю, что это хорошая идея, – пытаюсь вспомнить, что бывает при смешивании антибиотиков и алкоголя, но всё вылетело из головы. Ощущаю себя маленькой глупой девочкой, которая внезапно попала в одну комнату со своим кумиром. – Антибиотик и алкоголь – это не лучшее сочетание.
– Бывало и хуже, – отмахивается он и идёт за бутылкой.
Мы пьём прямо из горлышка. Изысканный брют – гордость виноделен родителей Стефана – на мой вкус кислая гадость. К тому же оно тёплое, что не добавляет напитку баллов. Но мне нравится сам процесс, есть в этом что-то сумасбродное. Я давно не пила ничего алкогольного и с пары глотков уже опьянела. В голове приятно шумит, и мне нужно хоть ненадолго, но забыть все ужасы прошлых месяцев.
– Ты не хочешь одеться? – спрашиваю Ксандра и отдаю ему бутылку, в ней остался глоток.
Он всё ещё сидит в одном полотенце, и это немного смущает меня.
– Здесь тепло, – он пожимает плечами, допивает остатки и откидывается на спинку кресла. – К тому же я не хочу больше надевать вещи покойника.
Пристыженно умолкаю. Мне следовало подумать об этом, прежде чем задавать подобные вопросы.
– Если хочешь, найдём тебе что-то из вещей Стефана, он был примерно твоего роста и комплекции. Мне кажется, будет в самый раз.
– Тебя что-то смущает? – Ксандр приоткрывает глаза и смотрит на меня с улыбкой.
– Нет, – я чуть покачиваю головой. – Только то, что вино закончилось так быстро.
Он смеётся, и я любуюсь его улыбкой. Ксандра сложно назвать красивым в классическом смысле – у него широкий нос, слишком большой подбородок, грубая кожа и вечная щетина, но мне нравятся его черты, есть в такой внешности что-то магнетическое.
– В твоих погребах вина столько, что мы можем пить, пока не состаримся, – говорит он, наконец.