Сегодня мы впервые заговорили о прошлом. Я снова спросила его про заправку и банду, и он согласился рассказать всё.
– Ты ведь помнишь, с чего это всё началось? – спрашивает он, и я снова киваю. – Если бы я мог что-то исправить в прошлом, сделал бы всё, чтобы они не расстреляли президента.
– Это началось значительно раньше, – возражаю я, и у меня есть причины для этого. – К тому же – она заслужила смерти.
Убийство президента, конечно, сильно укорило распад привычного мира, но первым шагом к пропасти стал её указ о создании первых гетто для заражённых. Вместо того чтобы бороться с вирусом, она струсила и попыталась запереть больных и подождать, пока все они не умрут. Баронесса, мать Стефана, оказалась в том самом лагере, который правительство лицемерно называло госпиталем, и Стефан начал действовать. И не только он. Волну народного гнева было уже не остановить, но даже тогда никто не думал, что она превратится в цунами и уничтожит всё на своём пути, а на обломках станут пировать банды.
– Да, раньше, – соглашается Ксандр и делает большой глоток. – Но пока они не убили её, всё как-то держалось.
Молча усмехаюсь. Стоит ли сказать ему, что во всё этом был замешан и Стефан, или пока Ксандр не готов к такому? Я ведь тоже узнала это не так давно, хотя всегда подозревала. Нужно ли мне рассказывать Ксандру всю правду? И снова, как и несколько дней назад, решаю, что пока рано. Склонившись над тарелкой, зачерпываю немного пюре на кончик вилки, но потом скидываю его обратно. Аппетит пропал. Мне важно, что он обо мне подумает, а рассказ о Стефане может сделать нас врагами. Но когда-нибудь придётся ему открыться.
– Когда её убили, я был у себя дома. Мне позвонил Рауль, ты ведь помнишь его? Наш клавишник.
Рауля я помню: крепкий рыжеволосый парень в круглых очках, как у Гарри Поттера, и самый молодой участник «Конца ночи». Кажется, у него жена и двое детей в Нью-Йорке, и он единственный из группы, кто никогда не участвует в вечеринках и о ком не пишет жёлтая пресса.
– Клавишник, – киваю я. – Ваш «хороший мальчик».
– Он ненавидит это прозвище, хотя оно невероятно точно его характеризует, – призрак улыбки скользит по его губам, чтобы почти тут же растаять. – Рауль узнал о казни и понял, что дело пахнет жареным. Он просил меня и ребят немедленно улетать в США, пока не поздно. Но я не послушал. Как может быть поздно? Ведь мы жили в цивилизованной стране, пускай и сильно потрёпанной за последние годы, но всё же не варварской. Но путь от цивилизации до варварства оказался значительно короче, чем я мог себе представить, – Ксандр накалывает на вилку колбаску и откусывает половину. Жир течёт по подбородку, но он словно не замечает, погруженный в воспоминания.