– Но…
– Да что, вашу мать, произошло?! – не выдерживаю и перехожу на крик.
– То, что произошло, останется между мной и Тиффани. Подробности вам не нужны.
– Тогда какого хрена ты вообще нас собирал, если не собираешься рассказывать?!
– Киллиан…
– Что, мама, что? – разворачиваюсь к бледной матери. – Какие-то тайны, окутанные беспросветным мраком. Нам бы в своем дерьме разобраться, а не тянуть в него ещё и ее с проблемами!
– Угомонись уже! – рявкнул Чарли, создавая в гостиной напряжённую тишину. Он редко позволял себе повышать голос, но при этом если кричал, то был на грани. – Договаривай, папа.
– Спасибо, – снова эта театральная пауза, – Тиффани теперь является членом нашей семьи. И этот факт влечет за собой все вытекающие обстоятельства.
Никто не проронил ни единого слова, переваривая услышанное. Пока осознание нового факта укладывалось в сознании каждого, Ричард повернулся к девушке и продолжил:
– С сегодняшнего дня ты находишься на полном моем попечении и под моей защитой. Чтобы максимально закрыть бреши Итона, я сделаю все, что в моих силах. Но если он пришел ко мне сам, то рискну предположить, что дела обстоят гораздо хуже. По поводу твоего трудоустройства поговорим позже. И еще, – отец обвел тяжелым взглядом всех присутствующих, – ты переезжаешь в этот дом.
– Что? – а это уже новоиспеченная сестра. – Ричард, я не хочу! Разберусь, где мне жить, это уже мои проблемы…
– Тиффани. Это не обсуждается, – старик чеканит каждое слово будто дрова рубит. При желании умеет быть убедительным. – Все, что тебя интересует, мы обговорим отдельно. Наедине.
Девушка невидящими глазами застопорилась на отце, но все ее существо выражало протест. Это было видно по напряженной позе, сжатым в тонкую белую линию губам, сжатым кулакам. Удивительно, но, повзрослев, она стала больше похожа на меня, чем на добряков-братьев, с которыми проводила все свое время в детстве. Я чувствую таких же: потерянных, неудержимых и озлобленных.
– Есть вопросы? Возражения не принимаются.
Ричард Хоггард выпрямился во весь рост, гневно сверля меня взглядом.
– Я рада. Тиффани мне как дочь.
Мама в своем репертуаре. Закатываю глаза и складываю руки в замок.
– Я тоже! Наконец-то заноза снова будет меня доставать, – Ник беззаботно приобнял Барлоу, – будешь жить в моем крыле.