– Он до меня домогался, – бесцветно комментирую я, – прости, Ангелина, но я лучше полы мыть пойду, чем займу место под столом у босса.
Про полы это я конечно экспрессирую…
Ни беременность, ни последствия аварии мне активной физической нагрузки не позволяют. Я даже на пилатес ходила аккуратный. На индивидуальные занятия, подобранные специально под меня.
Но сейчас безысходность настолько сильно рвется из меня, что того и гляди – раздерет грудную клетку.
– Может, ты что-то не так поняла? – тетя явно не ожидала такого контраргумента. И голос у неё растерянный.
Ага, не так поняла, не то надела, вела себя не так…
Не мудрствуя лукаво я цитирую ей Вяземского, благо память у меня хорошая.
Тетка молчит и шумно дышит. С этой стороной своего знакомого она явно не была знакома.
– Ты много кого к нему отправляла, говоришь? – уточняю я, пытаясь унять начинающуюся паническую атаку. – И многие из них были женщинами? У меня было ощущение, что работающие там тетки точно в курсе происходящего. Смотрели на меня так, будто я девочка по вызову.
– Я отправляла к нему четырех водителей и секретаря, – задумчиво комментирует Ангелина, – он специально просил даму в возрасте, чтобы умела вести делопроизводство.
Ну, то есть некоторым должностям у Вяземского полагаются “трудовые поблажки”?
– Может, тебе стоит подумать, Анжела? – неловко покашливает тетя, – вдруг ты ему понравилась? Мужик он неженатый… С деньгами…
– Вы ведь несерьезно? – я сама слышу, как сатанеет мой голос. – Я работу ищу, а не содержателя.
– Содержателя было бы проще, – тихо-тихо вздыхает тетка, а потом переключается уже на привычный мне деловитый тон, – хорошо, дорогая, я тебя поняла. Поищу еще варианты. Есть у меня одна приятельница, она недавно искала секретаря, сейчас я ей позвоню, уточню, не закрыта ли эта вакансия. Жди.
А куда я, блин, денусь?
Опускаю телефон на колено, запрокидываю голову, стараюсь игнорировать жгущие кожу слезы.
Вот ведь.
Вляпалась.
Самое паршивое, что к такому вот дерьму можно нечаянно и привыкнуть.
Я привыкла к другому классу работодателей, к тем, которые понимают ценность своих работников, к тем, с которыми лестно говорить на равных и обсуждать рабочие вопросы. Те, которые почитают субординацию похлеще библии.
Вот только я больше не на их поле.
Ладонь касается живота. За последние несколько дней это стало почти что дурной привычкой. А что поделать – одна только мысль об ожидающем меня будущем заставляет меня выпрямиться, стереть с щек остатки влаги и ощутить желание жить снова.