Стараясь не шуметь, попытался привести сбившееся дыхание в порядок. Но тут обнаружил брата по несчастью, прячущегося за соседним контейнером. Лицо его вытянулось от удивления. Я приложил палец к губам, надеюсь, этот жест у местных тоже означает тишину, а не что-то другое. Так и сидел, прислушиваясь к шуму с улицы. Сосед был похож на молодого полноватого буддийского монаха. Такой же лысый, обмотан серой тканью наподобие кашаи, широкое лицо с раскосыми глазами. Как его сюда занесло? От своей процессии отбился? Почему прячется? Религиозные войны? Так в тишине мы и разглядывали друг друга.
Погони, похоже, не было, ни за мной, ни за монахом. Подождав минут десять, я решил, что хватит отсиживаться и покинул укрытие потихоньку двинулся к выходу на улицу. Парень тоже встал и мелкими шажками пошел за мной. И, если я, готовый ко всему, крался вдоль стены прислушиваясь и поглядывая по сторонам, то он тупо шел сбоку и пялился на меня. Не выдержав такого пренебрежения к маскировке, я шикнул на него. Жестами показал, чтобы он, хотя бы двигался за моей спиной. Покачав головой, он встал мне за спину и даже стал озираться, так и добрались до конца переулка. Но стоило мне тут замереть, дабы аккуратно выглянуть из-за угла, я был чуть не сбит с ног натолкнувшимся на меня сзади монахом. Вылетев от неожиданного толчка на улицу, я уже без конспирации осмотрелся и, не обнаружив опасности, развернулся к монаху, чтобы высказать ему всё, что думаю.
– Как можно так тупить! Ведёт себя как слон в посудной лавке! Ваш Шаолинь против нашего не пляшет! Отожрались вы, батенька, на подношения! Такой молодой и такой толстый!
Парень всё стоял, улыбался и кивал мне в ответ. Потом схватил меня за рукав и потащил за собой по улице, громко тараторя в самое ухо. Я откровенно офигел: «Да, что эти инопланетяне себе позволяют!». У меня что на лбу написано «пацак», что они все меня хватают и тащат по своим темным делишкам. Я даже попытался – хотя и без особого успеха – рассмотреть свое отражение в витрине и найти отличия от местных. Не увидев принципиальных отличий в своем виде, я решил прервать нашу прогулку. Стоило разобраться с этим навязчивым монахом, пока меня с его подачи не подстригли и не обрядили в эти тряпки. Ходить с барабаном по местным улицам и петь песни – мне не улыбается. Я остановился и дернул рукой, вырывая ее. Набрал в легкие воздуха, чтобы двинуть очередную речь о роли христианства в моей жизни. Объяснить, что оставаться без масленицы (герой не вкурсе про языческие корни праздника), я точно не намерен. Но был бесцеремонно прерван загадочным парнем. Он что-то произнёс, улыбнулся и махнул рукой, пригласив меня подойти к находившейся рядом небольшой открытой кафешке. Ненадолго застыв в нерешительности, я все же двинулся за ним.