Пока брат ел, Аян высматривал Ранию. Он, конечно, никогда не видел невесту, но предполагал, что не спутает именинницу с другими гостями. У него возникла мысль что, если он поговорит с ней до помолвки и объяснит, что не желает целыми днями проводить с будущей супругой, это будет честно. Ведь если Рания надеется на уютное семейное гнездышко, ее ждет разочарование.
Аян указывал брату на разных молодых девиц, а тот отрицательно мотал головой, поглощая одно кушанье за другим, когда за спиной у них раздался тихий напряженный голос.
– А вот и виновник моей одинокой старости! Монке!
Аян развернулся, уже зная, кому принадлежит этот голос.
– Рому Эрн.
Чего-чего, а о претензиях со стороны Эрна Аян не подумал. Перед ним стоял коренастый молодой мужчина с грубо вылепленным лицом – именно так выглядел отпрыск одного из богатейших домов Шахрая, сын Министра Ресурсов. Эрны занимали свой пост не так долго, как Монке, но вовсю пользовались его привилегиями. Гидростанции, рудники, заводы – всем, что подпитывало город энергией, заведовали они. С Эрнами нужно было считаться, если ты хотел занять тепленькое место на арене событий Шахрая. Однако, сейчас Рому выглядел не как представитель высокопоставленного семейства. Его пиджак куда-то подевался, полу расстегнутая рубашка взмокла, он еле-еле стоял на ногах. Судя по всему, бокал с картофельным вином у него в руках был далеко не первым за вечер.
– Как так, Монке? Мой отец… – Рому икнул. – Это должна быть моя помолвка! Чем ты заслужил такую честь? Мой дом оскорблен, отец решил не появляться в этом рассаднике… – Он кивнул и слова оскорбления потонули в вине, которым Эрн запил икоту.
Аяна напрягли металлические нотки в голосе Рому и одновременно удивили его слова. Неужели Рому не знает, что его отец в опале и находится на волоске от того, чтобы потерять пост? Он постарался подобрать слова и замешкался, но Мирас опередил его. Он подошел к Рому и положил руку тому на плечо.
– Рому, так бывает. Тебе подыщут другую девушку, да будет плодороден ваш брак, и…
Тот скинул руку с плеча и плюнул на пол. В темных глазах горела такая неприкрытая, редкая для Шахрая ненависть, что Мирас отпрянул.
– Это должна быть моя помолвка! Все знали! Теперь люди будут гадать, что заставило Губернатора променять Эрнов на патрульщиков с дубинками! Чем я плох?