– Ну какая пенсия, мам, в твои сорок семь?
Бросаю платье, присаживаюсь рядом с мамой на кровать, обнимаю ее за плечи. Мама у меня красивая, выглядит молодо и тоже блондинка. С тех пор, как с отцом развелись, замуж так и не вышла, несмотря на неплохие кандидатуры, посягающие на ее руку и внимание. Но мамино сердце молчало, а всю любовь и заботу она отдала мне и Маришке.
– Ты у меня красавица, – поправляю ей белокурые прядки, – выглядишь на тридцать пять. Да тебе все подружки завидуют и соседки шушукаются. Скоро скажут, что ты ведьма и молодильные яблоки ешь.
– Ага, на балконе выращиваю. Это генетика у нас хорошая. По материнской линии передается.
– А помнишь, как мы с Маришкой ходили в поликлинику за справками, и каждый врач спрашивал кто из нас мама?
– Да помню, я. Меня до сих пор в магазинах мамашей называют. Маринка привыкнет и тоже мамой станет называть. Ой, что-то мы отвлеклись. Мы же о тебе говорим. Что там у тебя с банкиром?
– Ну вот, – снова иду к зеркалу, прикидываю платье. – Вениамин консультировал меня насчет кредита. Я, конечно, поняла, что пока не потяну ипотеку, взяла время подумать. А с Веней с тех пор начали общаться, встречались несколько раз. И кажется, у него серьезные намерения.
– Во-от, если у него серьезные намерения, то зачем тебе ипотека и другая работа? Пойдешь к мужу жить, он тебя обеспечит, чай, банкиры не бедствуют.
– Затем, что хочу стабильности и самостоятельности. А зависеть от мужа так себе идея. Маришка быстро вырастет, пусть у нее будет свое жилье. Да и копейки в институте надоело получать, а преподавательских часов на следующий год опять не досталось. Пока лето, отпуск, попробую найти что-нибудь стоящее. Нет – вернусь осенью в институт.
– Веня про Маринку знает?
– Знает, только не видел еще. Ой, время! – спохватываюсь, глянув на часы. – Сейчас Веня приедет, а я не готова.
Не успеваю договорить, как раздается телефонный звонок. Легок на помине.
– Алло!
– Лена, солнышко, я подъехал.
– Веня, мне нужно еще десять минут. Если хочешь, поднимайся, подожди здесь. Заодно познакомишься с мамой и Мариной.
Интересно, поднимется или струсит и отмажется?
– Говори номер квартиры.
– Двадцать пятая.
– Иду.
– Мамуль, – строю умоляющие глазки маме, – откроешь? Я в ванную по-быстрому.
– Беги уже, егоза, встретим мы с Маришкой твоего банкира.