Но то была только видимость победы, потому что на протяжении всего существования христианства шло человечество назад – к многобожию. Бога окружили свитой существ, которые были хотя и ниже его по рангу, но в чём-то подобны ему. К ним прибавился сонм святых. Ныне в перечне святых католической церкви около десяти тысяч имён. А под ними – никем не сосчитанный сонм блаженных, что рангом ниже. А самого Бога растроили. Простого и единого Бога мало показалось христианским отцам-основоположникам, и они придумали нечто доселе невиданное в греко-римском культурном пространстве – трёхсущностного Бога.
Прежние боги были человеку понятны и близки. Через веру в серафимов и херувимов, ангелов и архангелов, через иконопочитание, через христианские мифы и апокрифы шаг за шагом возвращался человек к многобожию, и вернулся, но не смеет себе в этом признаться, и церковь не смеет себе в этом признаться. Пуст и неуютен храм, в котором установлен один Бог на пьедестале, предназначенном для множества богов. И человеку с Ним одиноко. И Богу одиноко с самим собой. Но признавать иных богов рядом с Ним – погрешение против первой заповеди. И человек пошёл на хитрость, признав рядом с Ним множество высших одухотворённых начал, которые он не назвал богами. Они как бы боги малые рядом с Ним, одним великим Богом. Он как бы Зевс рядом с ними, кто ниже его по званию.
Если спросить любого человека, хотел бы он, чтобы был один бог или лучше, если их будет много, мы получим разные ответы. Боги порождены духом и разумом человека, а дух и разум у всех разные. Отсюда и многобожие – яркое и пёстрое разнообразие богов. Мышление и дух, стоящие на разных ступенях развития, порождают и эту многоступенчатость в иерархии высших существ. У Моисея были свои причины придумать одного Бога, у философа есть свои, и они иные. Бог философа – отвлечённое начало, Бог Моисея – существо. Философу необходим Бог как принцип, Моисею – как отец и защитник израильтян. Его Бог – Бог-заступник, но и сам взыскивающий строго за ослушание. Философ признает даже Бога, которому человек и его счастье безразличны. Сотворив однажды мир, Он отошёл от дел, как бы показывая этим своему творению: всё остальное – не моё дело, а ваше. Вам – жизнь и развитие, мне – отдых в вечности после великого дела. Это деизм, он и ныне популярен. Философу Бог нужен для понимания мира, большинству людей – чтобы о чём-то его попросить: несчастным он нужен для надежды, счастливым – как напоминание о кратковременности счастья и о том, что ждёт впереди. Каждому нужен особый бог, кроме атеистов; но и им что-то нужно вместо Бога, и они ставят Природу на Его место. Как вульгарна эта замена великой духовной сущности на бездушные законы природы!