Я не могу пока назваться сама, в связи с обстоятельствами, которые угрожают мне. Должна предупредить Вас, что лучше Вам прекратить праздный образ жизни и начать очищаться физически и морально. Только так Вы сможете подготовиться к испытаниям, которые ждут впереди.
Не доверяйте никому, кроме своих телохранителей, ибо на данный момент это единственные люди, всецело подвластные Вашей воле.
Мы обязательно встретимся, когда придёт время, а пока не пренебрегайте моими советами.
Искренне Ваша, Госпожа Т.
p. s. Будьте осторожны со своей сестрой!»
– Это что шутка? – не выдержав, вслух произнёс Идэн.
– Что случилось? – Корен вернулся после короткого заплыва в бассейне. Принц протянул ему письмо. Друг бегло ознакомился с текстом. – Похоже на глупую шутку твоей сестры, завидует тому, как мы проводим время. Откуда это письмо, Рейн? – обратился Ид к девушке-телохранителю.
– Я уже сказала принцу: охранник передал, когда я напитки несла сюда, – она удивилась и растерялась.
– Найди этого охранника и приведи ко мне! – Идэн рассердился, но ни в коем случае не на Рейн.
Корен присел на полу, рядом с принцем, положив руку ему на плечо:
– Что так завело тебя?
Идэн вновь дал другу письмо:
– Понюхай его, чем пахнет?
Ид поднёс конверт и листок бумаги к носу и стал пристально обнюхивать, как верный пёс. Он хмурился, сомневался и дал свою оценку:
– Я могу ошибаться, но мне напоминает сосновую хвою и можжевельник.
– Именно! – принц вскочил и надел свой халат, а затем опустился на пол рядом с Кореном и на ухо ему продолжил. – Не сочти, что я сошёл с ума, но мне этой ночью снился сон. Я отчётливо ощущал во сне те же запахи. У меня внутри всё задрожало, когда я взял это злополучное письмо в руки!
– Успокойся, – прошептал в ответ Корен. – Во-первых, пока ты спал, она могла распылить тот же аромат в твоих покоях, чтобы тебе это приснилось, Эйрин могла напугать тебя, в отместку за твои мелкие шутки. Ну а во-вторых, я защищу тебя от кого угодно! Даже если это будет сама королева Мулсатора! Я твой защитник! И жизнь моя принадлежит тебе.
От этих слов на душе потеплело.
Вернулась Рейн. Она привела королевского гвардейца, с которого был снят шлем, и нос был сломан.
– Ну, зачем ты с ним так грубо? Может, он сговорчивый, – сказал Идэн, приблизившись к мужчине, ему было лет тридцать пять, не больше.