Я поискал фотографии пресвятого Мефодия, но вот загадка – великий Интернет мне так и не показал внятно, как выглядит идеальный сын учительницы музыки.
В приват пришло сообщение от Анны Неклевской. Давненько мне не писала эта загадка интернета. Месяца два точно. Кто она была вне сети, я не знал, кроме того, что, ссора ее с головой состоялась давно, а мировое соглашение так и не было подписано. Также я знал, что она в реале знаменитая писательница, широко известная в своих узких кругах, причем настолько, что были изданы даже бумажные варианты ее книг. Но я также не удивлюсь, что если все это было исключительно в голове этого странного экземпляра. А книги вышли за ее счет.
– Люц, Анна написала, – сообщил я задремавшему Люциусу. Тот открыл глаза.
– Хм, читай, Сев!
«Дорогой мой Виссарион, прости, что исчезла. Как обычно, затянула жизнь. Много работы. Ты вправе возразить мне: работы много всегда. Но в этот раз была очень жесткая, я бы даже сказала жестокая, проверка от Министерства. Так что пришлось замучить себя и коллектив. С Милым я рассталась, мальчишка скучен. Мне показалось, что в нем было что-то особенное. Помнишь, я писала тебе, что Милок прекрасен, как солнце, голубые глаза, пшеничные волосы. Увы, дорогой Сев, ничего интересного. Волосы крашенные, секс скучен, ухаживания за мной, как набивший оскомину вкус, энергии и настроения от встреч с ним – полный нуль, без палочек, запятых и степеней. Словом, я порвала с ним в традиционной для себя форме – деньги и престижная работа. Скучаю. Невероятно скучаю. Как твои дела? Надеюсь, твоя муза не находится в таком же коматозном состоянии, как моя.
Анна».
– Что скажешь, Люц? – спросил я, закончив чтение.
– Мои соболезнования ей и поздравления тебе, – ответил Люц. – Если у тебя все только начинается, у дамочки весенний гон закончился.
– Да уж, нет ничего хуже скуки и отсутствия вдохновения, – согласился я.
Мы переписывались с Анной Неклевской года два. Она выложила на форуме начинающих писателей пару неплохих новелл, я оставил ей отзыв. Так слово за слово мы начали переписываться. То, что у этой тетеньки не все дома, я понял, еще когда читал ее тексты. Но они были интересны. Я стал мысленно рисовать ее психологический портрет. Письма подтверждали мои догадки, что это стареющая дамочка, отчаянно цепляющаяся за эмоции своей бурной юности. Ей все еще хотелось, чтобы мужчины за нее боролись, сгорали от страсти, жаждали ее, ревновали, отчаянно валялись у ее ног, но… Когда тебе немного за 40, с этим начинаются проблемы. Думаю, что Анна озолотила какого-то моего бывшего коллегу в области эстетической хирургии. Предполагаю, что с завидной регулярностью везет и какому-то салону красоты.