Я чувствовал, как запекшаяся кровь от порезов склеила кожу с перчатками так, что каждое движение отзывалось жгучей болью, которую не притуплял даже холод. Мы двигались очень медленно, стараясь не упустить из виду спину идущего впереди члена команды, постоянно оборачиваясь. Я был потрясен стойкостью солдат, несущих на руках своего беспомощного друга, который то и дело пытался снять с себя одежду. Он постоянно бормотал в бреду, что ему очень жарко, и просил, чтобы его положили на землю, но капрал Рамзи и другие ребята, не сбавляя шага, продолжали идти.
Путь в несколько километров занял более четырех часов. Силы давно нас оставили, и мы шли, по всей видимости, на выданный высшими силами аванс, когда я увидел на вершине ближайшего холма зонд, установленный мной и Аароном. В этот момент я был не способен контролировать свои эмоции, яростно вскрикнув что-то бессвязное. Лагерь был уже совсем близко за холмом, оставалось лишь обогнуть его. Слабые солнечные лучи, прорезавшись сквозь горный хребет, теперь били нам прямо в спины. Я шел вслед за своей тенью.
Западная Антарктида. Южное побережье моря Уэдделла.
24 или 25 ноября 2078 года.
За всю мою жизнь не было ни одного места, которое я смог бы назвать домом и куда мне хотелось бы возвращаться. С самого раннего детства и до момента трагической смерти моего отца мы постоянно переезжали, а домом в моем понимании стало строение с полом, стенами и крышей, не обогретое ни родительским вниманием, ни какой-либо историей моего взросления. Мне хочется верить, что подобный образ жизни и послужил причиной того, что даже в собственную семью я не торопился возвращаться. Многочисленные длительные командировки, в которые мне приходилось ездить по несколько раз в год, совершенно обесценили дом как что-то сокровенное, где тебя любят и ждут. Я пропускал, как растет мой ребенок, не замечал, как кончается терпение моей жены, и еще вдобавок сам изъедал себя мыслями, что только мешаю своим близким быть по-настоящему счастливыми.