– А если насильник сделает так? – я схватил её за руку, сжимающую нож, развернул к себе задом и прижал к столешнице.
– Макс, – выдохнула она.
Перехватил нож и прислонил к её коже. Холодным лезвием провёл по шее и ключице.
– Макс, мне страшно! – воскликнула она с закрытыми глазами, а это значило, что ей нравилось.
– А ты как думала? Мне тоже было страшно.
– Не ври. Ты мазохист. Я уже это поняла.
– Да? А что ещё ты поняла?
– Что хочешь меня.
***
– Ммм, какие у нас откровенные разговоры, – его голос хрипел и возбуждал до мурашек. – А ты меня хочешь?
– Нет, конечно, – врала я.
– Ай, нехорошо обманывать старших, Ника, – он водил лезвием, а я текла, как сучка, и ничего не могла с этим сделать, даже противиться была не в состоянии.
– Ты же всё понимаешь. Зачем мучаешь?
– Хочу, чтобы ты сама это сказала.
– Макс, я не могу…
– Гордость не позволяет?
Я молчала…
– Убери нож.
– Не уберу, пока не скажешь.
– Я не хочу тебя, Макс, – снова соврала, задыхаясь от его запаха. – Доволен? Ты последний мужчина, которого захочу на этой земле.
– Да? – он говорил, как маньяк, спокойно, монотонно, хриплым голосом. – А если сейчас залезу к тебе в трусики и сам проверю это? – он провёл ножом по груди.
– Нет, нет, – я запаниковала, дыхание сбилось. – Не смей!
– Тогда говори по-хорошему и правду.
«Что же делать? Что ему сказать? Не могу признаться в своём желании. Это будет провал, но и позволить распускать руки тоже нельзя. Ну где же ты, моя вселенная? Не оставляй меня одну».
– Ника, давай, как в детстве, считаю до трёх и либо ты говоришь правду, либо я сам проверяю.
Я молчала.
– Раз! – он схватил меня за волосы и немного потянул голову назад. Нож то и дело чертил узоры на шее, щеках, проходил по губам, спускался на грудь.
– Макс, это нечестно. Ты ставишь меня в тупик и издеваешься надо мной. Прошу тебя.
– Тебе же нравится это, так бы ты уже давно сказала.
– Влад советовал тебя сменить. Наверное, он был прав. Так и поступлю.
– Ника, разве ты ещё не догадалась? Теперь от меня не избавишься… никогда. Поняла?
Я готова была умереть со страху и в то же время продолжать эту игру, лишь бы он не уходил.
– Два, – прошипел Макс.
– Я… хочу! – хрипела пересохшим горлом.
– Не так, Ника! Ты должна сказать: «Макс, я тебя хочу!» – через тонкую ткань лезвие играло с сосками, и они отвечали взаимностью.