– Если кто-то окажет сопротивление – его тут же расстреляют на месте, – сообщила она и, зажмурив глаза, попыталась сдержать наворачивающиеся слезы.
Сердце пропустило очередной удар, и я вернулась в жестокую действительность лишь после того, как Анька с силой сжала мою ладонь. Я бросила на нее беглый взгляд и ужаснулась. На лице сестры отображалось олицетворение целого спектра чувств: от удивления и страха до животного ужаса. Подбородок с нижней губой бросало в мелкую дрожь, а голубые глаза залились горькими слезами, и она уже не сопротивлялась вырывающемуся страху.
Где-то издалека за нами наблюдали несколько солдат Вермахта, вяло потягивая сигареты. Их непроницаемые лица под сероватыми кепи с вышитым серебристым орлом казались совершенно безликими.
Я собирала вещи как в тумане, в то время как Анька сновала по дому как угорелая, громко и безнадежно рыдая. Ее крики перерастали в непрерывные стоны, а лицо с каждой секундой искажалось в гримасу боли. В первую очередь я сложила успокаивающие травы, заживляющие мази, несколько упаковок бинта с ватой и нашатырь. Дрожащие руки еле закрыли небольшой деревянный чемоданчик с отремонтированной ручкой, и я мысленно понадеялась, чтобы она не оторвалась в самый неподходящий момент. Мне уже было без разницы, оставила ли я что-то важное или взяла что-то лишнее. Какой был в этом толк? Нас везли во вражескую страну, и никто не знал, что нас там ожидало.
– Как вы? – вдруг раздался обеспокоенный голос Гришки. – Через десять минут всех собирают.
Я по обыкновению поежилась и насторожилась, увидев его в дверях нашего дома. Он был одет в привычную черную форму полицая с такой же кепи на голове, как у немцев, а на левой руке у него красовалась белая повязка. Его карие глаза бегло оглядели нас, пока правая рука удерживала ремень немецкой винтовки, перекинутой через плечо. Лицо его было с грубоватыми чертами, но их мигом сглаживала широкая зубастая улыбка, которая разбила не одно девичье сердце.
До войны Гришка был чуть ли не самым завидным женихом деревни. Высокий, рукастый двадцатилетний парень с очаровательной мальчишечьей улыбкой и огромным запасом забавных анекдотов. Каждый в деревне знал, ежели Гришу по пути повстречаешь, значит без улыбки с ним не распрощаешься. Незадолго до июня сорок первого он набивался мне в женихи, вот только я не отвечала ему взаимностью. Зато Аньке он больно уж нравился, все уши она мне про него прожужжала. За пару месяцев до войны Гришка вроде как и с ней сдружился, а вот стояла ли за той дружбой мужская симпатия… я не знала.