Старший офицер помог ей благополучно выбраться из машины, подав руку. Они вместе проследовали в нашу сторону, непринужденно беседуя. Какое-то время холодный командирский взгляд мужчины сосредоточенно скользил по толпе пленных советских граждан, пока окончательно не остановился на мне. Я замерла под натиском леденящего душу взгляда, ведь его синие-синие глаза пугали своей пронзительностью и строгостью. Они были сравнимы с чистейшим озером или глубоким океаном, в котором можно потонуть за считанные секунды без спасательного круга.
По спине пробежали неприятные мурашки, и я тут же с силой сжала кулаки. Мимо сновали люди, все смешались в одну кучу: солдаты, овчарки, пленные, фермеры и заводчане, прибывшие отобрать новую рабсилу. Гул голосов, состоящий из незнакомой немецкой речи вперемешку с недовольными возгласами пленных девушек, смешался в единый поток остальных звуков улицы. Я замечала только его убийственный взгляд, он был похож на волчий прищур. Пронзительные синие глаза будто сообщили мне о смертном приговоре в тот момент – пути назад уже нет. Его хмурый сосредоточенный взгляд был чем-то схож с моим собственным, который, по обыкновению, отпугивал всех лиц мужского пола. И это пугало меня наравне с той неизвестностью, которая зародилась в груди в самые первые дни войны.
Все то время пока они шли в нашу сторону, он не сводил с меня глаз. Это длилось буквально пару-тройку секунд, но тот момент показался мне вечностью. Офицер и помещица остановились в нескольких шагах напротив нас. Женщина стояла с идеально ровной осанкой, словно проглотила стержень, и принялась бегло осматривать пленных девушек. Тогда я почувствовала резкий толчок вперед со стороны Ани. Когда оглянулась, сестра уже отпустила мою руку и уходила в сторону представителя прачечной под дулами немецких винтовок.
– Катя! Катька! – изо всех сил кричала она сквозь слезы. – Я не… не бросай меня… Катя! Мне страшно! Я не буду с ними… я не…
– Извините, но я уже рассчитался за тридцать человек…еще одного мы не потянем…– растерянно произнес немец с рыжей бородой, когда я ринулась бежать за сестрой следом.
Но не успела сделать и шагу, как меня мгновенно остановила чья-то теплая ладонь. Рука офицера обхватила мое запястье мертвой хваткой и отпускать меня явно не входило в его намерения. Я обернулась, натыкаясь на непроницаемый взгляд мужчины с хищными синими глазами, излучающими опасность. В нос ударил запах железа, вперемешку с тяжелым табаком. Хищные глаза немца буквально кричали: «власть», «приказ», «подчинение!». Он смотрел на меня исподлобья от силы пару секунд, но мне хватило, чтобы оцепенеть от ужаса, а затем вновь беспомощно дернуться в сторону сестры.