Их полностью заслонило то мгновение, когда лишенное всяких черт, как у манекена, лицо мужчины в торговом центре приблизилось к Васе, и никто во всем мире, кроме нее, не видел этого чудовища.
Двери лайна раскрылись, и Вася вышла на остановке, почти не заметив долгой дороги с петлянием по Пролетарскому району. Она перебежала улицу, съежившись и почти не глядя по сторонам, прошла мимо мелких продуктовых магазинчиков, что прорастали в первые этажи высотных домов, и свернула в частный сектор.
За однотипными девятиэтажными зданиями скрывались мелкие кривые улочки, заполненные разномастными маленькими домиками с цветными крышами. Один из этих домиков принадлежал бабушке Васи, сюда она несколько раз приезжала на лето. Из-за этого в детстве Тула казалась ей чем-то двояким – с одной стороны, завораживающий большой город, с другой – мирная деревенская жизнь всего в одной остановке от городской суеты.
С местными ребятами она уходила далеко в частный сектор по неасфальтированным дорогам, таскала огурцы с чужих огородов и мыла их водой из ржавой колонки. Летом из глубины сектора доносились крики петуха, а ночью мог запеть соловей.
Сейчас заметённый снегом частный сектор был пушистым и белым, как сказочная деревушка. Вдоль обочин узких переулков громоздились рыжеватые сугробы, а рядом с мусорками в утоптанном грязном снегу змеились вороньи и кошачьи следы.
Вася свернула у водяной колонки, на рукоятке которой с самого утра балансировал задорный снежный хохолок. Вот и голубой домик с синей крышей, виднеющейся из-под медленно сползающего белого покрывала. Бабушкин… хотя нет, уже Васин. Её горькое наследство, которое решило так много проблем их маленькой, неполной семьи.
Расчищенная утром дорожка к дому сохранила следы ухода Васи на прогулку, но поверх них уже легли отпечатки маминых сапожек и чьих-то ещё ботинок, большого, мужского размера.
«У нас гости? Как же не вовремя…», – огорчилась Вася. У неё не было сил быть дружелюбной. Кем бы ни был неожиданный визитер, маме придётся развлекать его самой.
Откинув проволочную петлю, удерживающую закрытой решетчатую калитку, Вася подошла к дому, достала из кармана пуховика непривычно тяжелый ключ и, примерзая к металлической ручке голой рукой, с трудом отворила тяжелую дверь.
Дом встретил её запахом варящегося кофе и звуками маминого голоса. Она что-то эмоционально рассказывала гостю. На столике в холодной прихожей, где мама решила хранить крупы, ждал своего часа большой торт, украшенный засахаренными вишенками. Гостинец?