Тут сон мигом слетел с меня. Сзади?
– Что ты имеешь в виду, черт возьми?! Как это сзади?
– Он мертв.
– Он на заднем сиденье или в багажнике?
– Какая разница?
– Ты пил?
– Немного. – Он замялся. – Ну… чуть-чуть.
– На заднем сиденье? – Я сделал шаг и потянулся к дверце, но Майкл выставил вперед руку, и я замер. – Нужно отвезти его в больницу.
– Он мертв.
– Не могу поверить, что мы спорим по такому поводу. – Я провел рукой по волосам. – Майкл, да брось. Ты уверен?
– Никаких больниц. У него шея изогнута, как курительная трубка. И половина черепа вывернута наружу.
– Я бы предпочел услышать это от врача. Мы можем позвонить Соф…
– Люси узнает, – оборвал меня Майкл.
Ее имя, произнесенное с таким отчаянием, ясно обозначило подтекст: «Люси бросит меня».
– Все будет хорошо.
– Я пил.
– Немного, – напомнил я ему.
– Да. – (Долгая пауза.) – Всего чуть-чуть.
– Думаю, полиция пой… – начал было я, но мы оба знали, что произнесение в полицейском участке фамилии Каннингем вызывает духов, от появления которых содрогаются стены. В комнате, полной копов, Майкл и я в последний раз оказались на похоронах, где нас окружало море синей формы. Я был достаточно высок, чтобы обвиться вокруг предплечья матери, но и достаточно юн, чтобы не отлепляться от него ни на минуту. В голове промелькнула мысль: «Что подумает Одри о нас, нахохлившихся от холода и обсуждающих рано поутру чью-то жизнь?» – но я отпихнул ее прочь.
– Он умер не оттого, что я его сбил. Кто-то подстрелил его, а потом я на него наехал.
– Угу.
Я попытался придать голосу убедительность, мол, да-да, конечно, я тебе верю, однако не случайно мой репертуар в школьных постановках составляли в основном роли без слов: животные с фермы, жертвы убийств, кусты. Я снова потянулся к ручке дверцы, но Майкл опять помешал мне.
– Я просто прихватил его. Подумал, ну… не знаю… это лучше, чем оставлять на улице. А потом не мог решить, что делать дальше, и оказался здесь.
В ответ я лишь молча кивал. Семья обладает силой притяжения.
Майкл потер губы руками и заговорил сквозь пальцы. От руля у него на лбу осталась небольшая красная вмятина.
– Не все ли равно, куда мы его отвезем, – произнес он.
– О’кей.
– Нужно похоронить его.
– О’кей.
– Прекрати повторять это.
– Хорошо.
– То есть прекрати соглашаться со мной.
– Тогда лучше отвезем его в больницу.