Минут пятнадцать мы молча рыли землю, потом я остановился.
– Копай дальше! – приказал Майкл.
– Он шевелится.
– Что?!
– Он шевелится! Смотри. Погоди.
Паутинная пелена определенно подрагивала. Сильнее, чем ее мог бы раскачать ветер. Теперь казалось, что это не плотный снег, а покрытая рябью поверхность океана. Я почти ощущал бегущую по нитям вибрацию, как будто сам был пауком, который сплел паутину, центральным нервом.
Майкл перестал копать и посмотрел на меня:
– Иди обратно в машину.
– Нет.
Сам он подошел к телу, снял с него полотенце. Я поплелся за братом и впервые увидел труп целиком. Над одним бедром у него было темное глянцевитое пятно. «Кто-то подстрелил его, а потом я на него наехал», – сказал Майкл. Не мне судить, стрельбу я видел только в кино. На шее у мужчины виднелась выпуклость, словно он проглотил мяч для гольфа. На голове была черная балаклава, но довольно странной формы. Сквозь ткань в разных местах проступали какие-то шишки. В школе меня доставал один парень, он клал два крикетных мяча в носок и размахивал им, подходя ко мне. Вот как выглядела эта балаклава. Мне показалось, что только ткань не дает голове трупа распасться на части. В ней имелись три отверстия: два для закрытых глаз и одно для рта. На губах у мужчины пульсировали маленькие красные пузырьки. Пена накапливалась и стекала на подбородок. Черты лица было не разглядеть, но, судя по крапчатым, опаленным солнцем рукам со вздутыми венами на кистях, он был лет на двадцать старше Майкла.
Я опустился на колени, сцепил руки и пару раз для пробы надавил бедняге на грудь. Грудная клетка ввалилась, как не должна была, я это знал, и мгновение я думал только об одном – что она как та набитая деньгами сумка с расстегнутой молнией и прогнувшейся серединой.
– Ты делаешь ему хуже, – сказал Майкл, подцепил меня под руку и поднял на ноги, собираясь увести.
– Надо доставить его в больницу, – попытался напоследок взмолиться я.
– Он этого не выдержит.
– Может, выдержит.
– Не может.
– Мы должны попробовать.
– Я не могу ехать в больницу.
– Люси поймет.
– Нет.
– Ты уже наверняка протрезвел.
– Может быть.
– Ты не убивал его… Ты же сказал, его подстрелили. А деньги чьи? – (Майкл пробурчал что-то невнятное.) – Он наверняка их украл. Скорее всего. Ты выкрутишься.
– Там двести шестьдесят тысяч.