– Вот и пусть пишет, – сказала она, откинув волосы назад, – мне не жа… Ай! – вскрикнула, когда ее пощекотали сзади. – Даня!
Смеющийся молодой человек обошел девочек и встал перед ними. Туськин брат.
– Ну что, Улитка, – спросил он у Туси, – домой? Слушайте… уроки сегодня ужас! Я думал, не высижу, время тянулось бесконечно!
Нина закивала.
– Домой, – сказала Туся, а потом повернулась к Нине. – Ты к нам?
– Да нет, пожалуй… Думаю…
– Извините, я сейчас, – перебил Даня, не дослушав, потом крикнул: – Светик-семицветик! Подожди секунду! – и умчался.
– Так что ты говорила? – переспросила Туся.
– Говорю, что собирать вещи нужно. Электричка завтра, а я даже еще не подумала, что возьму с собой.
– Ты все еще не собралась? Я думала, еще в начале мая вещи упаковала и на чемоданах живешь… Все уши ведь мне прожужжала…
Нина пожала плечами. Старшеклассники продолжали выходить из распахнутых школьных дверей, и почти все молодые люди останавливались около Нины и что-то говорили ей. Обычно диалог был таким:
– Ниночка, привет, что делаешь завтра?
– Вадичка (тут можно подставить любое мужское имя), извини, страшно занята, уезжаю.
Тогда Вадичка ужасно расстраивался и выражал намерение следовать за Ниной хоть на край света. Нина смеялась, и они прощались.
Туся, которой надоел хоровод Нининых ухажеров, взяла подругу за руку и мягко потянула к выходу:
– Пойдем уже, мы с Даней тебя проводим, все равно в одну сторону… Дань! Мы уходим! – крикнула Туся.
Даня замахал руками, мол, идите, догоню, и снова посвятил все свое внимание Светику-семицветику.
Дома Нина никого не обнаружила.
Стояла ужасная духота.
Нина тут же повернула ручки на всех окнах, впуская в квартиру майский вечер.
Родители всегда закрывали наглухо все, что можно, перед уходом. «Боже мой! Да кто к нам на двенадцатый этаж полезет? Голуби-бандиты?» – постоянно смеялась Нина. Но родители все равно делали по-своему: боялись, что молодая, глупая и уже обожаемая всей семьей кошка может попасть в беду. «У меня так у подруги в детстве кот умер, – как-то рассказала мама. – Представляешь, ее родители в жару тоже окна оставили открытыми, ушли на работу. Она, подруга моя, просыпается и видит… страшная вещь… болтается тельце… страшная вещь!»
– Ну, привет, Любовь, – Нина присела, чтобы погладить ласковую белую кошечку, совсем еще тоненькую по своей молодости, которая терлась о ее ноги. – Где все?